М а волошин биография кратко. Максимилиан волошин - биография, информация, личная жизнь

, Художник , Литературный критик , Искусствовед

(псевд.; наст. фамилия Кириенко-Волошин) (1877-1932), русский поэт, художник, литературный критик, искусствовед. Родился 16 (28) мая 1877 в Киеве, предки по отцу - запорожские казаки, по матери - обрусевшие в 17 в. немцы. В три года остался без отца, детство и отрочество прошли в Москве. В 1893 мать приобрела земельный участок в Коктебеле (близ Феодосии), где Волошин в 1897 окончил гимназию. Поступив на юридический факультет Московского университета, втянулся в революционную деятельность, за причастность к Всероссийской студенческой забастовке (февраль 1900), а также за "отрицательное миросозерцание" и "склонность ко всякого рода агитациям" был отстранен от занятий. Во избежание иных последствий, отправился осенью 1900 рабочим на строительство Ташкентско-Оренбургской железной дороги. Этот период Волошин называл позднее "решающим моментом в моей духовной жизни. Здесь я почувствовал Азию, Восток, древность, относительность европейской культуры".

Тем не менее именно активное приобщение к достижениям художественной и интеллектуальной культуры Западной Европы становится его жизненной целью начиная с первых путешествий 1899-1900 во Францию, Италию, Австро-Венгрию, Германию, Швейцарию, Грецию. Особенно притягивал его Париж, в котором он видел центр европейской и, стало быть, всеобщей духовной жизни. Вернувшись из Азии и опасаясь дальнейших преследований, Волошин решает "уйти на Запад, пройти сквозь латинскую дисциплину формы".

Страдание и горе - вот резец,
Которым смерть ваяет человека.

Волошин Максимилиан Александрович

В Париже Волошин живет с апреля 1901 по январь 1903, с декабря 1903 до июня 1906, с мая 1908 по январь 1909, с сентября 1911 по январь 1912 и с января 1915 до апреля 1916. В промежутках странствует "в пределах древнего Средиземноморского мира", наездами бывает в обеих российских столицах и обитает в своем коктебельском "доме поэта", который становится своеобразным культурным центром, пристанищем и местом отдыха писательской элиты, "Киммерийскими Афинами", по выражению поэта и переводчика Г.Шенгели. В разное время там побывали В.Брюсов, Андрей Белый, М.Горький, А.Толстой, Н.Гумилев, М.Цветаева, О.Мандельштам, Г.Иванов, Е.Замятин, В.Ходасевич, М.Булгаков, К.Чуковский и многие другие писатели, художники, артисты, ученые.

Волошин дебютировал как литературный критик: в 1899 журнал "Русская мысль" печатает без подписи его маленькие рецензии, в мае 1900 там же появляется большая статья В защиту Гауптмана, подписанная "Макс. Волошин" и представляющая собой один из первых российских манифестов модернистской эстетики. Дальнейшие его статьи (36 о русской литературе, 28 - о французской, 35 - о русском и французском театре, 49 - о событиях культурной жизни Франции) провозглашают и утверждают художественные принципы модернизма, вводят новые явления русской литературы (в особенности творчество "младших" символистов) в контекст современной европейской культуры. "Волошин был необходим эти годы, - вспоминал Андрей Белый, - без него, округлителя острых углов, я не знаю, чем кончилось бы заострение мнений…". "Совопросником века сего" именовал его Ф.Сологуб, называли его и "поэтом-отвечателем".

Он был литературным агентом, экспертом и ходатаем, антрепренером и консультантом издательств "Скорпион", "Гриф" и братьев Сабашниковых. Сам Волошин называл свою просветительскую миссию следующим образом: "буддизм, католичество, магия, масонство, оккультизм, теософия…". Все это воспринималось через призму искусства - особо ценились "поэзия идей и пафос мысли"; поэтому писались "статьи, похожие на стихи, стихи, похожие на статьи" (по замечанию И.Эренбурга, посвятившего Волошину очерк в книге Портреты современных поэтов (1923). Стихов поначалу писалось немного, и почти все они были собраны в книге Стихотворения. 1900-1910 (1910). "Руку настоящего мастера", "ювелира" увидел в ней рецензент В.Брюсов; своими учителями Волошин считал виртуозов стихотворной пластики (в противовес "музыкальному", верленовскому направлению) Т.Готье, Ж.М.Эредиа и других французских поэтов-"парнасцев". Эта самохарактеристика может быть отнесена к первому и второму, неопубликованному (составлен в начале 1920-х годов) сборнику Selva oscura, включавшему стихотворения 1910-1914: большая их часть вошла в книгу избранного Иверни (1916).

Свобода и любовь в душе не разделимы,
Но нет любви, не налагавшей уз.

Волошин Максимилиан Александрович

С начала Первой мировой войны явственным поэтическим ориентиром Волошина становится Э.Верхарн, брюсовские переводы которого были подвергнуты сокрушительной критике еще в статье Эмиль Верхарн и Валерий Брюсов (1907), которого он сам переводил "в разные эпохи и с разных точек зрения" и отношение к которому подытожил в книге Верхарн. Судьба. Творчество. Переводы (1919).

Вполне созвучны поэтике Верхарна стихи о войне, составившие сборник Anno mundi ardentis 1915 (1916). Здесь отрабатывались приемы и образы той стихотворной риторики, которая стала устойчивой характеристикой поэзии Волошина времен революции, гражданской войны и последующих лет. Часть тогдашних стихотворений была опубликована в сборнике Демоны глухонемые (1919), часть - под условным объединяющим заглавием Стихи о терроре издана в Берлине в 1923; но в большинстве своем они остались в рукописи. В 1920-е годы Волошин составил из них книги Неопалимая Купина. Стихи о войне и революции и Путями Каина. Трагедия материальной культуры. Однако в 1923 началась официальная травля Волошина, имя его было предано забвению и с 1928 по 1961 в СССР в печати не появилось ни одной его строчки. Когда в 1961 Эренбург почтительно упомянул о Волошине в своих мемуарах, это вызвало немедленную отповедь А.Дымшица, указавшего: "М.Волошин был одним из самых незначительных декадентов, к революции он… отнесся отрицательно".

Волошин вернулся в Крым весной 1917. "Больше не покидаю его, - писал он в автобиографии (1925), - ни от кого не спасаюсь, никуда не эмигрирую…". "Не будучи ни с одной из борющихся сторон, - заявлял он ранее, - я живу только Россией и в ней совершающимся… Мне (знаю это) надо пребыть в России до конца". Его дом в Коктебеле оставался странноприимным во все время гражданской войны: в нем находили приют и даже скрывались от преследований "и красный вождь, и белый офицер", как писал он в стихотворении Дом поэта (1926). "Красным вождем" был Бела Кун, после разгрома Врангеля заправлявший усмирением Крыма путем террора и организованного голода. По-видимому, в награду за его укрывательство Волошину был при советской власти сохранен дом и обеспечена относительная безопасность. Но ни эти заслуги, ни хлопоты влиятельного В.Вересаева, ни умоляющее и отчасти покаянное обращение к всесильному идеологу Л.Каменеву (1924) не помогли ему пробиться в печать.

Когда хотят сделать людей добрыми и мудрыми, терпимыми и благородными, то неизбежно приходят к желанию убить их всех.

Волошин Максимилиан Александрович

"Стих остается для меня единственной возможностью выражения мыслей", - писал Волошин. Мысли его устремлялись в двух направлениях: историософском (стихи о судьбах России, нередко принимавшие условно-религиозную окраску) и антиисторическом (проникнутый идеями универсального анархизма цикл Путями Каина: "там я формулирую почти все мои социальные идеи, большею частью отрицательные. Общий тон - иронический"). Характерная для Волошина несогласованность мыслей нередко приводила к тому, что его стихи воспринимались как высокопарная мелодекламация (Святая Русь, Преосуществление, Ангел времен, Китеж, Дикое Поле), претенциозная стилизация (Сказание об иноке Епифании, Святой Серафим, Протопоп Аввакум, Дметриус-император) или эстетизированные умствования (Таноб, Левиафан, Космос и некоторые другие стихотворения из цикла Путями Каина). Тем не менее многие стихотворения Волошина революционной поры получили признание как точные и емкие поэтические свидетельства (типологические портреты Красногвардеец, Спекулянт, Буржуй и т.д., стихотворный дневник красного террора, риторический шедевр Северовосток и такие лирические декларации, как Готовность и На дне преисподней).

Искусство никогда не обращается к толпе, к массе, оно говорит отдельному человеку, в глубоких и скрытых тайниках его души.

Биография

ВОЛОШИН, МАКСИМИЛИАН АЛЕКСАНДРОВИЧ (псевд.; наст. фамилия Кириенко-Волошин) (1877−1932), русский поэт, художник, литературный критик, искусствовед. Родился 16 (28) мая 1877 в Киеве, предки по отцу - запорожские казаки, по матери - обрусевшие в 17 в. немцы. В три года остался без отца, детство и отрочество прошли в Москве. В 1893 мать приобрела земельный участок в Коктебеле (близ Феодосии), где Волошин в 1897 окончил гимназию. Поступив на юридический факультет Московского университета, втянулся в революционную деятельность, за причастность к Всероссийской студенческой забастовке (февраль 1900), а также за «отрицательное миросозерцание» и «склонность ко всякого рода агитациям» был отстранен от занятий. Во избежание иных последствий, отправился осенью 1900 рабочим на строительство Ташкентско-Оренбургской железной дороги. Этот период Волошин называл позднее «решающим моментом в моей духовной жизни. Здесь я почувствовал Азию, Восток, древность, относительность европейской культуры».

Тем не менее именно активное приобщение к достижениям художественной и интеллектуальной культуры Западной Европы становится его жизненной целью начиная с первых путешествий 1899−1900 во Францию, Италию, Австро-Венгрию, Германию, Швейцарию, Грецию. Особенно притягивал его Париж, в котором он видел центр европейской и, стало быть, всеобщей духовной жизни. Вернувшись из Азии и опасаясь дальнейших преследований, Волошин решает «уйти на Запад, пройти сквозь латинскую дисциплину формы».

В Париже Волошин живет с апреля 1901 по январь 1903, с декабря 1903 до июня 1906, с мая 1908 по январь 1909, с сентября 1911 по январь 1912 и с января 1915 до апреля 1916. В промежутках странствует «в пределах древнего Средиземноморского мира», наездами бывает в обеих российских столицах и обитает в своем коктебельском «доме поэта», который становится своеобразным культурным центром, пристанищем и местом отдыха писательской элиты, «Киммерийскими Афинами», по выражению поэта и переводчика Г. Шенгели. В разное время там побывали В. Брюсов, Андрей Белый, М. Горький, А. Толстой, Н. Гумилев, М. Цветаева, О. Мандельштам, Г. Иванов, Е. Замятин, В. Ходасевич, М. Булгаков, К. Чуковский и многие другие писатели, художники, артисты, ученые.

Волошин дебютировал как литературный критик: в 1899 журнал «Русская мысль» печатает без подписи его маленькие рецензии, в мае 1900 там же появляется большая статья В защиту Гауптмана, подписанная «Макс. Волошин» и представляющая собой один из первых российских манифестов модернистской эстетики. Дальнейшие его статьи (36 о русской литературе, 28 - о французской, 35 - о русском и французском театре, 49 - о событиях культурной жизни Франции) провозглашают и утверждают художественные принципы модернизма, вводят новые явления русской литературы (в особенности творчество «младших» символистов) в контекст современной европейской культуры. «Волошин был необходим эти годы, - вспоминал Андрей Белый, - без него, округлителя острых углов, я не знаю, чем кончилось бы заострение мнений…». «Совопросником века сего» именовал его Ф. Сологуб, называли его и «поэтом-отвечателем». Он был литературным агентом, экспертом и ходатаем, антрепренером и консультантом издательств «Скорпион», «Гриф» и братьев Сабашниковых. Сам Волошин называл свою просветительскую миссию следующим образом: «буддизм, католичество, магия, масонство, оккультизм, теософия…». Все это воспринималось через призму искусства - особо ценились «поэзия идей и пафос мысли»; поэтому писались «статьи, похожие на стихи, стихи, похожие на статьи» (по замечанию И. Эренбурга, посвятившего Волошину очерк в книге Портреты современных поэтов (1923). Стихов поначалу писалось немного, и почти все они были собраны в книге Стихотворения. 1900−1910 (1910). «Руку настоящего мастера», «ювелира» увидел в ней рецензент В. Брюсов; своими учителями Волошин считал виртуозов стихотворной пластики (в противовес «музыкальному», верленовскому направлению) Т. Готье, Ж. М. Эредиа и других французских поэтов-«парнасцев». Эта самохарактеристика может быть отнесена к первому и второму, неопубликованному (составлен в начале 1920-х годов) сборнику Selva oscura, включавшему стихотворения 1910−1914: большая их часть вошла в книгу избранного Иверни (1916). С начала Первой мировой войны явственным поэтическим ориентиром Волошина становится Э. Верхарн, брюсовские переводы которого были подвергнуты сокрушительной критике еще в статье Эмиль Верхарн и Валерий Брюсов (1907), которого он сам переводил «в разные эпохи и с разных точек зрения» и отношение к которому подытожил в книге Верхарн. Судьба. Творчество. Переводы (1919). Вполне созвучны поэтике Верхарна стихи о войне, составившие сборник Anno mundi ardentis 1915 (1916). Здесь отрабатывались приемы и образы той стихотворной риторики, которая стала устойчивой характеристикой поэзии Волошина времен революции, гражданской войны и последующих лет. Часть тогдашних стихотворений была опубликована в сборнике Демоны глухонемые (1919), часть - под условным объединяющим заглавием Стихи о терроре издана в Берлине в 1923; но в большинстве своем они остались в рукописи. В 1920-е годы Волошин составил из них книги Неопалимая Купина. Стихи о войне и революции и Путями Каина. Трагедия материальной культуры. Однако в 1923 началась официальная травля Волошина, имя его было предано забвению и с 1928 по 1961 в СССР в печати не появилось ни одной его строчки. Когда в 1961 Эренбург почтительно упомянул о Волошине в своих мемуарах, это вызвало немедленную отповедь А. Дымшица, указавшего: «М.Волошин был одним из самых незначительных декадентов, к революции он… отнесся отрицательно». Волошин вернулся в Крым весной 1917. «Больше не покидаю его, - писал он в автобиографии (1925), - ни от кого не спасаюсь, никуда не эмигрирую…». «Не будучи ни с одной из борющихся сторон, - заявлял он ранее, - я живу только Россией и в ней совершающимся… Мне (знаю это) надо пребыть в России до конца». Его дом в Коктебеле оставался странноприимным во все время гражданской войны: в нем находили приют и даже скрывались от преследований «и красный вождь, и белый офицер», как писал он в стихотворении Дом поэта (1926). «Красным вождем» был Бела Кун, после разгрома Врангеля заправлявший усмирением Крыма путем террора и организованного голода. По-видимому, в награду за его укрывательство Волошину был при советской власти сохранен дом и обеспечена относительная безопасность. Но ни эти заслуги, ни хлопоты влиятельного В. Вересаева, ни умоляющее и отчасти покаянное обращение к всесильному идеологу Л. Каменеву (1924) не помогли ему пробиться в печать. «Стих остается для меня единственной возможностью выражения мыслей», - писал Волошин. Мысли его устремлялись в двух направлениях: историософском (стихи о судьбах России, нередко принимавшие условно-религиозную окраску) и антиисторическом (проникнутый идеями универсального анархизма цикл Путями Каина: «там я формулирую почти все мои социальные идеи, большею частью отрицательные. Общий тон - иронический»). Характерная для Волошина несогласованность мыслей нередко приводила к тому, что его стихи воспринимались как высокопарная мелодекламация (Святая Русь, Преосуществление, Ангел времен, Китеж, Дикое Поле), претенциозная стилизация (Сказание об иноке Епифании, Святой Серафим, Протопоп Аввакум, Дметриус-император) или эстетизированные умствования (Таноб, Левиафан, Космос и некоторые другие стихотворения из цикла Путями Каина). Тем не менее многие стихотворения Волошина революционной поры получили признание как точные и емкие поэтические свидетельства (типологические портреты Красногвардеец, Спекулянт, Буржуй и т. д. , стихотворный дневник красного террора, риторический шедевр Северовосток и такие лирические декларации, как Готовность и На дне преисподней). Деятельность Волошина-искусствоведа после революции прекратилась, однако он успел опубликовать 34 статьи о русском изобразительном искусстве и 37 - о французском. Сохраняет значение его первая монографическая работа о Сурикове. Осталась незавершенной книга Дух готики, над которой Волошин работал в 1912-1913. Живописью Волошин занялся, чтобы профессионально судить об изобразительном искусстве, - и оказался даровитым художником, его излюбленным жанром стали акварельные крымские пейзажи со стихотворными надписями. Умер Волошин в Коктебеле 11 августа 1932.

Максимилиан Александрович Волошин (настоящая фамилия Кириенко-Волошин)(1877-1932) – русский поэт, художник, литературный критик и искусствовед. Родом он из Киева. В 3-летнем возрасте лишился отца. Мать в 1893 году купила землю в Коктебеле, поэтому мальчик учился и закончил в 1897 году местную гимназию. Учась в Московском университете на юриста, присоединился к революционерам, что послужило причиной отстранения от занятий. Чтобы избежать дальнейших репрессий, поехал в 1900 году на стройку Ташкентско-Оренбургской железной дороги. Здесь произошел перелом в мировоззрении юноши.

Многочисленные путешествия по Европе с частыми остановками в его горячо любимом Париже чередуются с визитами в Москву, Петербург и Коктебель. Что касается последнего, то дом Волошина стает «домом поэта», в котором собирается не только литературная элита, но и люди творческие.

С 1899 года Волошин печатает критические статьи в поддержку модернизма. Сначала поэзии у Волошина было мало. Вся она вместилась в сборнике «Стихотворения 1900−1910 (1910)». Многие творения так и остались неопубликованными. Зато В. Брюсов сумел разглядеть талант.

С 1923 года Волошин - персона нон грата. Ни в одном печатном издании Советского Союза с 1928 по 1961 год нет о Волошине ни слова. В Крым писатель возвратился в 1917 году и так и остался жить в своем «доме поэта», где принимал разных опальных друзей и товарищей. Поэзия Волошина этого периода либо универсально анархичная, либо историософская. Как искусствовед после революции Волошин исчерпался. Хотя 71 статью об изобразительном искусстве России и Франции ему таки удалось напечатать. Монография, посвященная Сурикову, – очень значимое произведение. Над работой «Дух готики» Волошин работал в 1912-1913 годах, но так ее и не завершил. Писать картины Волошин решил, чтобы окунуться в мир изобразительного искусства, а оказался достаточно талантливым художником. Любил рисовать пейзажи Крыма и оставлять на них стихотворные надписи. Умер писатель в августе 1932 года в Коктебеле.

Максимилиан Александрович Волошин

Волошин (настоящая фамилия - Кириенко-Волошин) Максимилиан Александрович (1877 - 1932), поэт, критик, эссеист, художник.

Родился 16 мая (28 н.с.) в Киеве. Воспитанием занималась мать, Елена Оттобальдовна (урожденная Глазер). Отец Волошина умер, когда Максимилиану было четыре года.

Начинает учиться в московской гимназии, а заканчивает гимназический курс в Феодосии. С 1890 начинает писать стихи, переводит Г.Гейне.

В 1897 поступает на юридический факультет Московского университета, но через три года его исключают за участие в студенческих волнениях. Решает целиком посвятить себя литературе и искусству.

В 1901 едет в Париж, слушает лекции в Сорбонне, в Лувре, много занимается в библиотеках, путешествует - Испания, Италия, Балеарские острова. Пишет стихи.

В 1903 возвращается в Россию, знакомится с В.Брюсовым, А.Блоком, А.Белым и другими деятелями русской культуры. Публикует свои стихи в разных изданиях. Летом того же года недалеко от Феодосии, в поселке Коктебель, покупает землю и строит дом, который очень скоро становится своеобразным "летним клубом", "летняя семья" которого была многолюдна и разнообразна: поэты, художники, ученые, люди всевозможных профессий, наклонностей и возрастов.

Большое влияние на Волошина оказала его первая жена - художница М.Сабашникова, страстно увлекавшаяся оккультизмом и теософией (это влияние нашло отражение в его стихах "Кровь", "Сатурн", цикл "Руанский собор"). Помимо литературы Волошин серьезно занимался живописью (известны его крымские акварели).

Бывая зимой во Франции, в качестве корреспондента журнала "Becы"пишет статьи о современном искусстве, отчеты о парижских выставках, рецензии на новые книги, публикуясь в различных газетах и журналах. Одним из первых он поддерживает творчество молодых М.Цветаевой, С.Городецкого, М.Кузмина и др.

В 1910 критика отметила как событие в литературной жизни новую книгу Волошина "Стихотворения. 1900 - 1910".

Перед первой мировой войной Волошин издает несколько книг: переводы, сборник статей; продолжает увлеченно заниматься живописью. Перед самым началом войны едет в Швейцарию, затем в Париж. Его новые стихи показывают "ужас разъявшихся времен", он выражает протест против мировой бойни в цикле статей "Париж и война".

В 1916 возвращается в Коктебель, читает лекции о литературе и искусстве в Феодосии и Керчи.

Во время Февральской революции, которая не вызвала у него "большого энтузиазма", Волошин находился в Москве и выступал на вечерах и литературных концертах. Октябрьскую революцию принял как суровую неизбежность, как испытание, ниспосланное России. Во время гражданской войны стремился занять позицию "над схваткой", призывая "быть человеком, а не гражданином". Живя в Крыму, в Коктебеле, где особенно часто менялась "власть", Волошин спасал от смерти и "красных", и "белых", понимая, что спасает просто человека.

После революции создает цикл философских поэм "Путями Каина" (1921 - 23), поэму "Россия" (1924), стихи "Дом поэта" (1927), "Владимирская Богоматерь" (1929). Много работает как художник, участвуя в выставках в Феодосии, Одессе, Харькове, Москве, Ленинграде. Свой дом в Коктебеле Волошин превратил в бесплатный приют для писателей и художников, в чем ему помогала его вторая жена М.Заболоцкая. В 1931 он завещал свой дом Союзу писателей.

Волошин умер от воспаления легких 11 августа 1932 в Коктебеле. Похоронен, как он завещал, на вершине приморского холма Кучук-Янышар.

Использованы материалы кн.: Русские писатели и поэты. Краткий биографический словарь. Москва, 2000.

М. Волошин в 1919 году.
Фото с сайта www.day.kiev.ua

Волошин (псевд.; наст. фамилия – Кириенко-Волошин), Максимилиан Александрович 16.05.1877-11.08.1932), поэт. Родился в Киеве в дворянской семье. Окончил феодосийскую гимназию. Учился на юридическом факультете Московского университета, был исключен за участие в студенческих беспорядках. Выступил в печати в 1900. Примыкал к символистам, сотрудничал с журналами «Весы», «Золотое руно», в органе акмеистов «Аполлон». Долгие годы живя в Париже, испытал значительное влияние французских поэтов (П. Верлена, А. Ренье и др.) и художников-импрессионистов. Занимался живописью (известны его крымские акварели). С 1917 Волошин постоянно жил в Крыму, в Коктебеле. В период гражданской войны стремился занять позицию «над схваткой», призывая «быть человеком, а не гражданином». В ходе революционных потрясений в России, свидетелем которых Волошин был в Коктебеле, он заявил, что «молитва поэта во время гражданской войны может быть только за тех и за других: когда дети единой матери убивают друг друга, надо быть с матерью, а не с одним из братьев». Родина-мать и становится главным образом в поэзии Волошина революционных лет. Точнее, не «родина-мать» в некрасовском воплощении, а российская Богоматерь. Свирепая, неприкаянная Русь возникает в его стихах - Русь безвременья, где вихри гуляют по ратному полю, зловеще мерцают болотные огни и из земной утробы выходит тело царевича Дмитрия («Дметриус-император»). Неистовый Аввакум живьем сгорает в срубе, гибелью своей утверждая истинную веру (поэма «Протопоп Аввакум», 1918). Гуляет по Руси Стенька Разин, верша жестокие суды над угнетателями и справляя кровавые празднования («Стенькин суд», 1917). Теснят друг друга типажи современности: «Красногвардеец», «Матрос», «Большевик», «Буржуй», «Спекулянт» (цикл «Личины»). И над этими сценами древних лет и современности возвышается лик Богоматери, свет животворной любви и очищения: «Тайна тайн непостижимая, / Глубь глубин необозримая, / Высота невосходимая, / Радость радости земной, / Торжество непобедимое. / Ангельски дароносимая / Над родимою землей, / Купина Неопалимая» («Хвала Богоматери», 1919). Образ Неопалимой Купины не раз встречается в стихах Волошина тех лет. По библейской легенде, это - горящий куст терновника, который не сгорает и олицетворяет бессмертие духа. Такова, по Волошину, и Россия, охваченная революционным пламенем: «Мы погибаем, не умирая, / Дух обнажаем дотла…» («Неопалимая Купина», 1919). Даже в эти годы вера в возрождение России у поэта оставалась.

Иным пафосом преисполнена книга «Путями Каина», создававшаяся параллельно с книгой «Неопалимая Купина». «Это - не столько стихи, сколько философский трактат в слегка повышенной ритмом прозе». Подзаголовок: «Трагедия материальной культуры». Поэт прослеживает весь тревожный путь человечества: от первого противостояния Богу («Мятеж»), от первой искры цивилизации - использования огня («Огонь»), от первых религиозных исканий («Магия»), от первых внутренних раздоров, начавшихся с убийства Каином брата («Кулак»), через достижения средневековой и буржуазной мысли («Порох», «Пар», «Машина»), завершившихся тем, что «машина победила человека», а «свист, грохот, лязг, движенье превратили Царя вселенной в смазчика колес», через враждебное наступление новой государственности на личность («Бунтовщик», «Война», «Государство», «Левиафан»). Завершается этот путь у поэта прозрением будущего - где не Господь свершает Страшный суд надо всеми, а где «каждый… сам себя судил» («Суд»). Для поэзии Волошина характерны мотивы созерцания природы, раздумья над ходом истории, трагическими судьбами человека и судьбами древних культур, облекаемые обычно в живописные картины, зримые, вещественные образы. Материальная осязаемость, предметность изображения сочетались у Волошина с «опрозраченностью» поэтической речи, конкретность - с символикой. Свой стиль Волошин определял как «нео-реализм», объединивший достижения символизма и импрессионизма. Явления современной эпохи Волошин стремится изображать как бы сквозь дымку истории, «из перспективы других веков», считая это важнейшим условием художественного восприятия. Философско-историческая направленность лирики Волошина усилилась в годы первой мировой войны и революции («Демоны глухонемые», 1919). Волошин - переводчик французских поэтов и автор статей по разнообразным вопросам культуры и искусства (частично собраны в книге «Лики творчества», 1914).

Г. Ф., А. С.

Использованы материалы сайта Большая энциклопедия русского народа - http://www.rusinst.ru

Поэт XX века

Волошин (настоящая фамилия Кириенко-Волошин) Максимилиан Александрович - поэт.

Отец - Александр Максимович Кириенко-Волошин, служил юристом в чине коллежского советника. Мать - Елена Оттобальдовна, урожденная Глазер. «Кириенко-Волошины - казаки из Запорожья. По материнской линии - немцы, обрусевшие с XVIII века»,- указывал Волошин («Автобиография», 1925. РО ИРЛИ). При более глубоком проникновении в свою родословную он называл себя «продуктом смешанных кровей (немецкой, русской, итало-греческой)» (Воспоминания... С.40). Отца не помнил: после размолвки с женой тот умер в 1881. С матерью же до конца ее жизни Волошин поддерживал не только сыновние, но и творческие отношения. Занимаясь в детстве с гувернером, Волошин заучивал латинские стихи, слушал его рассказы по истории религии, писал сочинения на сложные литературные темы. Обучался затем в гимназиях Москвы и Феодосии. Переезд в Коктебель в 1893, где мать купила дешевый по тому времени участок земли, во многом предопределил творческую судьбу начинающего поэта (его первые стихотворные опыты - 1890, первая публикация - в сб. «Памяти В.К.Виноградова» (Феодосия, 1895). Сразу же запали в душу Макса (так называли Волошина родные и близкие) «историческая насыщенность Киммерии и строгий пейзаж Коктебеля» («Автобиография», 1925).

По семейной традиции в 1897 Волошин поступил на юридический факультет Московского университета, хотя мечтал об историко-филологическом. Учеба не раз прерывалась.

В февр. 1899 Волошин был исключен из университета на год за участие в «студенческих беспорядках» и выслан в Феодосию. После восстановления окончательно бросил университет и отдался самообразованию с чувством: «Ни гимназии, ни университету я не обязан ни единым знанием, ни единой мыслью» («Автобиография», 1925). Зато плодотворным для духовного формирования Волошина оказалось знакомство с европейскими странами, где он из-за скудных средств передвигался пешком, ночевал в ночлежных домах (Италия, Швейцария, Германия, Франция, Греция, особо полюбившаяся ему Андорра). Не менее важным стало полуторамесячное пребывание в Средней Азии после исключения из университета (1899-1900). «1900 год, стык двух столетий, был годом моего духовного рождения. Я ходил с караванами по пустыне. Здесь настигли меня Ницше и "Три разговора" Вл(адимира) Соловьева. Они дали мне возможность взглянуть на всю европейскую культуру ретроспективно - с высоты азийских плоскогорий произвести переоценку культурных ценностей... Здесь же создалось решение на много лет уйти на Запад, пройти сквозь латинскую дисциплину формы» (Воспоминания... С. 30, 37).

С 1901 Волошин обосновывается в Париже. Его задача - «учиться: художественной форме - у Франции, чувству красок - у Парижа, логике - у готических соборов... В эти годы - я только впитывающая губка, я весь - глаза, весь - уши» («Автобиография», 1925). После «годов странствий» (так определил семилетие 1898-1905 сам Волошин) начинаются «годы блуждания» (1905-12): увлечение буддизмом , католичеством, оккультизмом, масонством, антропософией Р.Штейнера. Оказавшись в янв. 1905 в Петербурге, Волошин стал свидетелем Кровавого воскресенья, но революция, по его признанию, прошла мимо него, хотя поэт предвосхитил тогда грядущую смуту в России («Ангел мщения», 1906, с финальными строками: «Кто раз испил хмельной отравы гнева, / Тот станет палачом иль жертвой палача»).

Попеременно живя в Париже, Петербурге, Москве, Волошин активно участвует в литературной деятельности России. Выходит первая книга его стихов («Стихотворения», 1910), он сотрудничает в журнале символистов «Весы» и акмеистов «Аполлон». Не обходится и без скандалов: из-за тяги к розыгрышам Волошин происходит мистификация с Черубиной де Габриак, приведшая к его известной дуэли с Н.Гумилевым (1909). Лекция и брошюра «О Репине» (1913), где Волошин восстал против натуралистической тенденции в искусстве, обернулись для него «российским остракизмом» - отлучением от публикаций.

Летом 1914, увлеченный идеями антропософии, Волошин приезжает в Дорнах (Швейцария), где вместе с единомышленниками приступает к постройке «Гетеанума» - храма святого Иоанна, символа братства народов и религий. На разразившуюся мировую войну Волошин тотчас откликнулся и стихами (книга «Anno mundi ardentis», 1915), и прямыми высказываниями. «Это война не освободительная,- писал он матери.- Это все выдумано, чтобы сделать ее популярной. Просто несколько осьминогов (промышленности) силятся попирать друг друга» (цит. по: Куприянов И.- С.161). Он даже отправил письмо военному министру, где заявил об отказе служить в царской армии. По свидетельству близких, «он соглашался быть расстрелянным, чем убивать» (Там же. С.175). Углубившись в основы русского национального самосознания, завершив книгу о В.Сурикове (полностью опубликованная в 1985), в 1917 Волошин окончательно оседает в Коктебеле. Если Февральская революция была воспринята им «без особого энтузиазма», а после окончательного разуверения в ней Октябрьский переворот как историческая неизбежность, то братоубийственная Гражданская война не могла найти оправдания в его сердце. Но и не поколебала его нравственных устоев: «Ни война, ни революция не испугали меня и ни в чем не разочаровали: я их ожидал давно и в формах еще более жестоких... 19-й толкнул меня к общественной деятельности в единственной форме, возможной при моем отрицательном отношении ко всякой политике и ко всякой государственности...- к борьбе с террором, независимо от его окраски» («Автобиография», 1925). Волошин занимает позицию «над схваткой», спасая в своем доме в Коктебеле и красных, и белых.

В 1920-30 в литературные баталии не вступал. Умер в возрасте 54 лет. Похоронен на холме Кучук-Енишар близ Коктебеля.

В 1925 Волошин указал, как должно быть сформировано издание его стихотворных произведений, и тем самым, обозначил этапы своего творческого развития. Предполагались книги: «Годы странствий» (1900-10); «Selva oscura» (итал. «Темный лес» - из первых строк «Божественной комедии» Данте... Г.Ф.) (1910-14); «Неопалимая купина» (1914-24); «Путями Каина» (1915-26, как итог).

Свой духовный путь до революции Волошин охарактеризовал в неопубликованном предисловии к книге избранных стихов «Иверни» (1918): «Лирическое средоточие этой книги - странствие. Человек - странник: по земле, по звездам, по вселенным. Вначале странник отдается чисто импрессионистическим впечатлениям внешнего мира («Странствия», «Париж»; здесь и далее - названия разделов книги.- Г.Ф.), переходит потом к более глубокому и горькому чувству матери-земли («Киммерия»), проходит сквозь испытание стихией воды («Любовь», «Облики»), познает огонь внутреннего мира («Блуждания») и пожары мира внешнего («Армагеддон»), и этот путь завершается «Двойным венком», висящим в межзвездном эфире. Таков психологический чертеж этого пути, проходящего сквозь испытания стихиями: землей, водой, огнем и воздухом» (Стихотворения и поэмы. Т.1. С.390).

Поэт менялся. Но главное свойство его как художника исходило из постоянной природной общительности и страстного темперамента при обостренном чувстве одиночества; из стремления войти в глубину явления, стать в нем своим - и при этом сохранить себя. Вне зависимости от ситуации одному из современников (А.Белому) он напомнит парижанина-интеллигента (Воспоминания... С.140), а другому (И.Эренбургу) - русского кучера (Воспоминания... С. 339). В Париже Волошин познакомится с А.Франсом, Р.Ролланом, П.Пикассо и будет слоняться по рынкам и кабаре. Так он создает парижский цикл о красоте будничности: «В дождь Париж расцветает, / Точно серая роза...» («Дождь», 1904). В парижских переулках он различит «перламутровую просинь между бронзовых листов», «и пятна ржавые сбежавшей позолоты, / И небо серое, и веток переплеты - / Чернильно-синие, как нити темных вен». Это не символизм, с которым раннего Волошина всегда связывали. Да, он знал всех лидеров этого течения, посвящал им стихи (А.Белому, Ю.Балтрушайтису, В.Брюсову, К.Бальмонту), но оказался ближе французскому импрессионизму (в живописи - К.Моне, в поэзии - П.Вердену). «Говорящий глаз»,- точно сказал о нем Вячеслав Иванов. Увлеченный мистическими теориями, В. даже их воплощал реально. «Реализм - это вечный корень искусства, который берет свои соки из жирного чернозема жизни...» - так писал он в «Ликах времени».

С 1906 начал складываться волошинский цикл «Киммерийские сумерки», продолженный затем другим - «Киммерийская весна» (1906-09; 1910-19). Вглядываясь в таврийский ландшафт, Волошин чувствовал, что история «бродит здесь тенями аргонавтов и Одиссея... она в этих размытых дождями холмах... она в разрытых могильниках безымянных племен и народов... она в этих заливах, где никогда не переводилась торговая суетня и неистребимо из века в век уже третье тысячелетие цветет жгучая человеческая плесень» (цит. по: Куприянов И.- С.140). Исторический пейзаж - вот что открыл тогда Волошин для нашей поэзии и теоретически обосновал в статьях. Суть не в том, что в стихотворении «Гроза» оживают мифологические образы из «Слова о полку Игореве», а в другом: ступенчатый венец гор напоминает о священном лесе Древней Греции («Здесь был священный лес. Божественный гонец...», 1907) - в самом характере личного переживания слышится голос вечности, воплощенной конкретно, чувственно: «Чей согнутый хребет порос, как шерстью, чобром? / Кто этих мест жилец: чудовище? титан? / Здесь душно в тесноте... А там - простор, свобода, / Там дышит тяжело усталый Океан / И веет запахом гниющих трав и йода» («Старинным золотом и желчью напитал...», 1907). Об этом М.Цветаева сказала так: «Творчество Волошина - плотное, весомое, почти что творчество самой материи, с силами, не снисходящими свыше, а подаваемые той - мало насквозь прогретой,- сожженной, сухой, как кремень, землей, по которой он так много ходил...» (Воспоминания... С.200-201). Вроде бы первобытный Восток и изощренный Запад нашли общий язык на Киммерийской земле.

Но в нояб. 1914 в Дорнахе под пером Волошина рождаются зловещие строки: «Ангел непогоды пролил огнь и гром, / Напоив народы тягостным вином...» В ходе революционных потрясений в России, свидетелем которых Волошин был в Коктебеле, он заявил, что «молитва поэта во время гражданской войны может быть только за тех и за других: когда дети единой матери убивают друг друга, надо быть с матерью, а не с одним из братьев». Родина-мать и становится главным образом в поэзии Волошина революционных лет. Точнее, не «родина-мать» в некрасовском воплощении, а российская Богоматерь. Свирепая, неприкаянная Русь возникает в его стихах - Русь безвременья, где вихри гуляют по ратному полю, зловеще мерцают болотные огни и из земной утробы выходит тело царевича Дмитрия («Дметриус-император»). Неистовый Аввакум живьем сгорает в срубе, гибелью своей утверждая истинную веру (поэма «Протопоп Аввакум», 1918). Гуляет по Руси Стенька Разин, верша жестокие суды над угнетателями и справляя кровавые празднования («Стенькин суд», 1917). Теснят друг друга типажи современности: «Красногвардеец», «Матрос», «Большевик», «Буржуй», «Спекулянт» (цикл «Личины»). И над этими сценами древних лет и современности возвышается лик Богоматери, свет животворной любви и очищения: «Тайна тайн непостижимая. / Глубь глубин необозримая, / Высота невос-ходимая, / Радость радости земной, / Торжество непобедимое. / Ангельски дароносимая / Над родимою землей, / Купина Неопалимая» («Хвала Богоматери», 1919). Образ Неопалимой Купины не раз встречается в стихах Волошина тех лет. По библейской легенде, это - горящий куст терновника, который не сгорает и олицетворяет бессмертие духа. Такова, по Волошину, и Россия, охваченная революционным пламенем: «Мы погибаем, не умирая, / Дух обнажаем дотла...» («Неопалимая Купина», 1919). Даже в эти годы вера в возрождение России у поэта оставалась.

Иным пафосом преисполнена книга «Путями Каина», создававшаяся параллельно с книгой «Неопалимая Купина». «Это - не столько стихи, сколько философский трактат в слегка повышенной ритмом прозе» (Райе Э. Максимилиан Волошин и его время // Стихотворения и поэмы. Т.1. С.XCI). Подзаголовок: «Трагедия материальной культуры». Поэт прослеживает весь тревожный путь человечества: от первого противостояния Богу («Мятеж»), от первой искры цивилизации - использования огня («Огонь»), от первых религиозных исканий («Магия»), от первых внутренних раздоров, начавшихся с убийства Каином брата («Кулак»), через достижения средневековой и буржуазной мысли («Порох», «Пар», «Машина»), завершившихся тем, что «машина победила человека», а «свист, грохот, лязг, движенье превратили Царя вселенной в смазчика колес», через враждебное наступление новой государственности на личность («Бунтовщик», «Война», «Государство», «Левиафан»). Завершается этот путь у поэта прозрением будущего - где не Господь свершает Страшный суд надо всеми, а где «каждый... сам себя судил» («Суд»). Именно в этом - во вступлении на путь индивидуального совершенствования, а не рационального познания окружающего мира (ведь «Разум есть творчество навыворот»), не материально-технического благоустройства и социальных революций, а на органическое сращение человека с первозданным Космосом («мир познанный есть искаженье мира», зато «наш дух - междупланетная ракета») осуществляется призыв первого же стихотворения книги: «Пересоздай себя!» - единственный выход из общемирового кризиса.

Мерилом искусства для Волошин всегда был человек. «Живое о живом» - так назвала статью о нем М.Цветаева. И сам Волошин в статьях, сосредоточенных в основном в книге «Лики творчества» (1914), на первый план ставил личность художника в ее психологической сложности. О чем и о ком бы он ни писал - о поэзии России или Запада, о парижских художественных салонах, о русской иконописи или исторической живописи,- всегда перед читателем представали живые лики творцов с их индивидуальными чертами. Это не мешало, однако, делать автору теоретические открытия. Пример - книга Волошина «Василий Суриков». Написанная на основе бесед с великим национальным художником и воссоздавшая не только яркий характер собеседника, но и бытовую специфику сибирской среды, его породившей, она обозначила и новый метод в искусствознании: структуральное исследование композиции художественного полотна. И это тоже открытие «изнутри»: творчество Волошина - поэта или критика неотрывно от его занятий живописью. Импрессионистичность и строгий расчет отличали и его лирику, и акварельные зарисовки Крыма. На вопрос: «Кто он - поэт или художник?» - Волошин отвечал: «Конечно, поэт» и добавлял при этом: «И художник».

Отойдя с 1926 от литературной деятельности, В. писал акварели ежедневно и дарил их многочисленным посетителям его дома в Коктебеле в день их отъезда. Он все делал во имя всеобщего братства, и детище свое, свой дом, построенный еще в 1903 по собственному плану и превращенный с годами то ли в музей, то ли в творческий заповедник, где внизу располагалась мастерская, а на крыше можно было наблюдать небесные светила; тот дом, в котором бывали писатели М.Горький и М.Булгаков, художники К.Петров-Водкин и А.Бенуа, поэты М.Цветаева и А.Белый, многие актеры, музыканты, художники, где они жили, встречались друг с другом, творили,- этот дом за год до смерти Волошин завещал писателям своей страны. Одно из последних стихотворений Волошин, по сути дела итоговое, так и называлось: «Дом поэта» (1926). Его финальные строки - волошинский завет: «Весь трепет жизни всех веков и рас / Живет в тебе. Всегда. Теперь. Сейчас».

Волошин был строг к своим стихам, сдержанно относился к живописным работам. Пожалуй, лишь одно стало предметом его гордости. Стих. «Коктебель» (1918) заканчивалось словами: «И на скале, замкнувшей зыбь залива, / Судьбой и ветрами изваян профиль мой». Южная оконечность одной из гор Карадага поразительно похожа на профиль Волошина. Лучшего памятника себе он не представлял. Потому что поставила его сама Природа.

Г.В.Филиппов

Использованы материалы кн.: Русская литература XX века. Прозаики, поэты, драматурги. Биобиблиографический словарь. Том 1. с. 419-423.

Далее читайте:

Сочинения:

Стихотворения. М., 1910;

Anno mundi ardentis. М., 1916;

Иверни. Избранные стихотворения. М., 1918;

Стихи. М., 1922;

Стихотворения. Л., 1977;

Стихотворения и поэмы. СПб., 1995.

Демоны глухонемые. Харьков, 1919;

Стихи о терроре. Берлин, 1923;

Усобица: Стихи о революции. Львов, 1923;

Стихотворения. Л., 1977. (Б-ка поэта. М. серия);

Стихотворения и поэмы: в 2 т. Paris, 1982, 1984;

Лики творчества. Л., 1988. (Литературные памятники); 2-е изд., стереотип. 1989;

Автобиографическая проза. Дневники. М., 1991;

Дом поэта: Стихи, главы из книги «Суриков». Л., 1991;

Стихотворения и поэмы. СПб., 1995. (Б-ка поэта. Б. серия);

Жизнь бесконечное познание: Стихотворения и поэмы. Проза. Воспоминания современников. Посвящения. М., 1995.

Литература:

Панн Е. Писательская судьба Максимилиана Волошина. М., 1927;

Цветаева А. Воспоминания. М., 1971. С.400-406, 418-442, 508;

Волошин-художник: сб. материалов. М., 1976;

Куприянов И. Судьба поэта: Личность и поэзия Максимилиана Волошина. Киев, 1978;

Купченко В. Остров Коктебель. М., 1981;

Волошинские чтения. М., 1981;

Воспоминания о Максимилиане Волошине. М., 1990;

Базанов В.В. «Верю в правоту верховных сил...»: Революционная Россия в восприятии Максимилиана Волошина // Из творческого наследия советских писателей. Л., 1991. С.7-260;

Всехсвятская Т. Годы странствий Максимилиана Волошина: Беседа о поэзии. М., 1993;

Купченко В.П. Странствие Максимилиана Волошина: Документальное повествование. СПб., 1996.