Анри картье брессон воображаемая реальность. Анри Картье-Брессон. Воображаемая реальность. См. также в других словарях

Автор	Книга	Описание	Год	Цена	Тип книги
		Анри Картье-Брессон - один из основателей современной фотографии, блестящий мастер фотожурналистики. Дневниковые записи, мемуары и эссе Анри Картье-Брессона, емкиеи ясные, как его черно-белые снимки… - Лимбус Пресс,	2017	397	бумажная книга
		Анри Картье-Брессон - один из основателей современной фотографии, блестящий мастер фотожурналистики. Дневниковые записи, мемуары и эссе Анри Картье-Брессона, емкиеи ясные, как его черно-белые снимки… - Лимбус Пресс, Издательство К. Тублина, (формат: 70x84/16, 128 стр.)	2008	366	бумажная книга
		Анри Картье-Брессон - один из основателей современной фотографии, блестящий мастер фотожурналистики. Дневниковые записи, мемуары и эссе Анри Картье-Брессона, емкиеи ясные, как его черно-белые снимки… - Издательство К. Тублина, Лимбус Пресс, (формат: 70x84/16, 128 стр.)	2015	318	бумажная книга
		Анри Картье-Брессон (1908-2004) - один из основателей современной фотографии, блестящий мастер фотожурналистики. Дневниковые записи, мемуары и эссе Анри Картье-Брессона, емкие и ясные, как его… - Лимбус-Пресс,	2017	448	бумажная книга
		128 стр. Анри Картье-Брессон (1908-2004) один из основателей современной фотографии, блестящий мастер фотожурналистики. Дневниковые записи, мемуары и эссе Анри Картье-Брессона, емкие и ясные, как его… - ЛИМБУС-ПРЕСС, (формат: 70x84/16, 128 стр.)	2008	480	бумажная книга
		Мечты людей испокон веков были и остаются движущей силой Вселенной. Быть может, именно поэтому особое мысленное пространство, внутри которого свободно общаются все обитатели галактик, тоже получило… - Домино, Эксмо, (формат: 84x108/32, 416 стр.)	2005	330	бумажная книга

Отзывы о книге:

Вот спрашивается - если уже тогда было понятно, что книга разойдётся большим тиражом, зачем было идти на обман покупателя и придумывать ей пару обложек? По факту же, с высоты четырёх прожитых лет, можно утверждать, что тираж не разошёлся до сих пор. И Слава Богу!

Мужчина 0

Книга содержит пять фотографий и немного текста (по абзацу через страницу). Реальный объём - 15 нормальных страниц. Столь пафосное оформление и качество явно излишне, кусочек текста можно прочитать и в инете, бесплатно:(

Владислав Корниенко 0

Уже сейчас понятно, что книга разойдётся большим тиражом. Легендарный фотограф стал эталоном в репортаже, но очень мало написал о себе и о том, как он снимает. С одной стороны, к началу его фотографической карьеры у него было классическое художественное образование, с другой, некоторые из кадров, отснятых им в первые недели владения “Лейкой”, вошли в альбомы его лучших снимков. Фотолюбители всего мира заучивают наизусть его записи, пытаясь найти в них рецепт успеха, критики пишут диссертации о приемах композиции и выборе ракурсов, но во всем этом, на мой взгляд, не замечают главного - любви к тем, на кого он направляет объектив. Этой любви недостает современным фотографам, видящим в окружающих лишь материал для репортажа, людям, которым циничная ирония заменяет любовь и сострадание. Для того, чтобы увидеть это, достаточно поставить рядом карточки Картье-Брессона и многократного лауреата многочисленных конкурсов Сергея Максимишина. Картье-Брессон был великим гуманистом, в этом секрет его фотографий, и все остальное уже не так важно. У него не найти примеров использования хитроумных приемов, так часто описываемых в современных учебниках фотографии: острые ракурсы, заводные ритмы, многозначные ассоциации или ироничные наложения. Он не уделял большого внимания техническому качеству своих фотографий, хотя интуитивно точно выстраивал кадр. Все просто, аскетично, зачастую нерезко, но безошибочно. Используя сравнение Хулио Кортасара, если другие фотографы выигрывают по очкам, Картье-Брессон сражает нокаутом. А книга… книга о жизни, о друзьях, о любви к людям и к своему делу - о том, что перекрывает технику и мастерство, единственном значимом для любого фотографа и человека.

Букин Денис 0

См. также в других словарях:

Беседы и математические доказательства, касающиеся двух новых... - «БЕСЕДЫ И МАТЕМАТИЧЕСКИЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА, КАСАЮЩИЕСЯ ДВУХ НОВЫХ ОТРАСЛЕЙ НАУКИ, ОТНОСЯЩИЕСЯ К МЕХАНИКЕ И МЕСТНОМУ ДВИЖЕНИЮ» («Discorsi e dimonstrationi mathematiche, intorno a due nuone scienze, attenentialla Mecanica i Movimenti Locali»)… …

Картье-Брессон, Анри - Анри Картье Брессон Henri Cartier Bresson Анри Картье Брес … Википедия

Лобачевский, Николай Иванович - родился 22 октября 1793 г. в Нижегородской губернии (по одному источнику в Нижнем Новгороде, по другому в Макарьевском уезде). Отец его Иван Максимович, выходец из Западного края, по вероисповеданию католик, потом перешедший в православную веру,… … Большая биографическая энциклопедия

метарассказ - Франц. METARECIT, англ. METANARRATIVE. Термин постмодернизма, введен французским исследователем Ж. Ф. Лиотаром в книге «Постмодернистский удел», 1979 (Lyotard:1979). Одно из ключевых понятий постмодернизма: «если все упростить до предела, то под… …

постмодернизм - Англ. postmodernism, франц. postmodernisme, нем. postmodernismus. Многозначный и динамически подвижный в зависимости от исторического, социального и национального контекста комплекс философских, эпистемологических, научно теоретических и… … Постмодернизм. Словарь терминов.

Страх - Страх ♦ Angoisse Смутная и неопределенная боязнь, не имеющая реального или актуального предмета, но от этого только усиливающаяся. В отсутствие реальной опасности, с которой можно бороться или от которой можно убежать, страх принимает… … Философский словарь Спонвиля

Любомирская, Лея Давидовна - В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Любомирские. Лея Давидовна Любомирская Дата рождения: 10 мая 1973(1973 05 10) (39 лет) Место рождения: Алма Ата, Казахская ССР, СССР Годы творчества … Википедия

ИСТОРИЦИЗМ - стратегия исторического (и шире гуманитарного) познания, предполагающая постижение истории с парадигмальной позиции снятия субъект объектной оппозиции внутри когнитивной процедуры. Складывается на рубеже 19 20 вв. В историко философской традиции… … История Философии: Энциклопедия Википедия

Читтаматра - Храм Кёмидзу дера в Киото, несущий традиции хоссо во время цветения сакуры Храм Хорю дзи около Нара, несущий традиции хоссо Йогачара (санскр. योगाचार, yogāchāra? … Википедия

инсигнии - (знаки власти, должностные отличия). Средневековый человек полагал, что за всякой видимой, чувственной, осязаемой реальностью скрывается реальность высшего порядка, которая определяет суть вещей и должна быть тем или иным способом… … Словарь средневековой культуры

объект - ОБЪЕКТ (позднелат. objectum предмет; от лат. objicio бросаю вперед, противопоставляю) то, на что направлена активность (реальная и познавательная) субъекта. О. не тождествен объективной реальности: во первых, та часть последней, которая… … Энциклопедия эпистемологии и философии науки

Роль - способ поведения людей, отвечающий принятым нормам и зависящий от их статуса в конкретной группе или социуме в целом. По сути дела, роль, будучи социальной функцией личности, является динамическим аспектом статуса. Понятие «роль» и понятие… … Энциклопедический словарь по психологии и педагогике

Анри Картье-Брессон. Воображаемая реальность. — СПб:Лимбус Пресс, 2008.- 128 с.

Фотограф компонует кадр почти одновременно с нажатием на спусковую кнопку… Забавно обнаружить позже, прочерчивая на снимке пропорциональные схемы и прочие фигуры, что, нажимая на нопку затвора, ты инстинктивно зафиксировал геометрическое решение, без которого снимок остался бы аморфным и безжизненным. Конечно, фотографу необходимо постоянно заботиться о композиции, однако в момент съемки она улавливается не иначе как интуитивно, так как ты захвачен ускользающим мгновением или сдвигами соотношений… Все совершается внутри. Но вот снимок сделан, изображение проявлено и зафиксировано, после этого можно подвергать его любому геометрическому анализу, выводить всевозможные схемы, и это лишь повод к размышлению. Надеюсь, что мы не доживем до того дня, когда торговцы будут предлагать готовые схемы, выгравированные на матовых стеклах видоискателя!

Уже сейчас понятно, что книга разойдётся большим тиражом. Легендарный фотограф стал эталоном в репортаже, но очень мало написал о себе и о том, как он снимает. С одной стороны, к началу его фотографической карьеры у него было классическое художественное образование, с другой, некоторые из кадров, отснятых им в первые недели владения «Лейкой», вошли в альбомы его лучших снимков. Фотолюбители всего мира заучивают наизусть его записи, пытаясь найти в них рецепт успеха, критики пишут диссертации о приемах композиции и выборе ракурсов, но во всем этом, на мой взгляд, не замечают главного — любви к тем, на кого он направляет объектив. Этой любви недостает современным фотографам, видящим в окружающих лишь материал для репортажа, людям, которым циничная ирония заменяет любовь и сострадание. Для того, чтобы увидеть это, достаточно поставить рядом карточки Картье-Брессона и многократного лауреата многочисленных конкурсов Сергея Максимишина . Картье-Брессон был великим гуманистом, в этом секрет его фотографий, и все остальное уже не так важно. У него не найти примеров использования хитроумных приемов, так часто описываемых в современных учебниках фотографии: острые ракурсы, заводные ритмы, многозначные ассоциации или ироничные наложения. Он не уделял большого внимания техническому качеству своих фотографий, хотя интуитивно точно выстраивал кадр. Все просто, аскетично, зачастую нерезко, но безошибочно. Используя сравнение Хулио Кортасара, если другие фотографы выигрывают по очкам, Картье-Брессон сражает нокаутом.

А книга… книга о жизни, о друзьях, о любви к людям и к своему делу — о том, что перекрывает технику и мастерство, единственном значимом для любого фотографа и человека.

В мире. разрываемом стремлением к наживе, в мире, который захватили разрушительные сирены высоких технологий и жадная до энергии глобализация — этот новый вид рабства, — за всем этим существует Дружба, существует Любовь.

Книга Анри Картье-Брессона закрывается своеобразной декларацией. В мире, говорит Брессон, охваченном страстью наживы, замороченном технократами и проповедниками глобализации, этой новой формы рабства, - Дружба и Любовь по-прежнему существуют.

Этот крошечный текст датирован 15 мая 1998 года, и, похоже, написан специально как послесловие к книге 2 .

Если бы кто-то, не знающий ничего о Брессоне, открыл эту книгу, он, вероятно, подумал бы, что автор её - человек с убеждениями, молодой и страстный. Кто поверит, что такой аффектированный текст, где любовь и дружба с большой буквы, написал человек, которому через пару месяцев стукнуло девяносто?

Впрочем, тот, кто с творчеством Брессона знаком, отметит удивительную цельность и последовательность его искусства и его пути - возьмите фотографии 1930-го, 31-го, 32-го годов, а рядом положите фотографии конца семидесятых. Тот же спокойный понимающий взгляд, та же гармония форм и чувств.

Объектив Анри Картье-Брессона видит и радости, и ужасы нашего мира, но голос, рассказывающий об увиденном, звучит ровно - он не судит, а сострадает. Там, где другой - скажем, Себастио Солгадо 3 - захлёбываясь в крике, грозит кулаками, Картье-Брессон лишь иронически чуть улыбнётся, но его ирония остаётся печатью, несмываемым знаком, которым он метит - в нашей памяти, в нашем сознании - событие и человека. Он смотрит так на банкиров и коммунистов, и на молодчиков, марширующих под красными флагами с портретами советских вождей, и на господина, широко раскинувшего руки с плакатом "Хрущёв убийца!", на детей, играющих возле Берлинской стены, и на детей прыгающих через скакалку у здания КГБ. Это взгляд понимания, сострадания и милосердия, и то, что за ним стоит, глубже и важнее любой идеологии.Он видит - и даёт возможность нам увидеть - не только внешность (это может каждый фотолюбитель), не вывернутые наружу внутренности (чем занимаются фоторепортёры), а - по его собственному выражению - "внутреннюю тишину". Какие бы стены ни строились в мире и какие бы комитеты государственной безопасности ни глядели на нас оком Старшего Брата, есть только мы, эта тишина и наша смертная или бессмертная (кто как чувствует) душа. Взгляните на портрет супругов Кюри, взгляните на фотографию грузинского семейства на лугу, возле монастыря, взгляните на танцующих под портретами Ленина/Сталина рабочих, или вспомните волшебное равновесие городской сценки, внутреннюю тишину жизни, увиденной Брессоном в итальянском городке Аквила дель Абруцци.

Эту книгу интересно читать, но не стоит надеяться, что, перевернув последнюю страницу, вы узнаете наконец все секреты искусства Брессона. Или многие из них. Или - хотя бы один единственный секрет. Искусство Анри Картье-Брессона, как и всякое настоящее искусство, нельзя перевести на другой язык (в данном случае, на язык слов) - его можно только постичь.

Книга состоит из трёх разделов: "Камера как блокнот для эскизов", "Время и место" и "Фотографы и друзья". Это - предисловия Брессона к своим собственным альбомам, либо предисловия к книгам друзей или тексты в несколько строчек, вроде послесловия - или записи о портрете, помеченной 18 января 1996 года, о том, как трудно добраться до "внутренней тишины" и что для этого вы должны расположить свою камеру где-то "между рубашкой и кожей" портретируемого.

Ядро книги составляют два эссе: одно трёхстраничное, 1976 года, давшее название сборнику, и второе, занимающее четверть книжного объема, возникшее в 1952 году как предисловие к альбому "Решающее мгновение" 4 .

Выражение это, "решающее мгновение", вычитанное Брессоном у кардинала де Реца, исчерпывающе описывает метод его работы. Впрочем, так же исчерпывающе описывают метод Брессона и совет расположить камеру "между рубашкой и кожей", и предложение искать "внутреннюю тишину". Или ставшая хрестоматийной фраза о том, что фотограф должен в долю секунды осознать смысл происходящего, и визуальные компоненты, из которых наше сознание "формирует" этот смысл - для этого, говорит Брессон, "нужно поместить свой мозг, свой глаз и своё сердце на одну ось".

Все эти метафоры давно уже заняли место в искусствоведческих томах, и любой человек, мало-мальски интересующийся фотографией, знает их наизусть. Никаких других "секретов мастера" вычитать из этой книги невозможно. И если кто-нибудь спросит: "А как увидеть внутреннюю тишину? Как поместить свой мозг, глаз и сердце на одну ось? И где она сама эта ось, на которую их требуется нанизать?" - если кто-то попросит не метафорических, а практических советов, боюсь, он не найдёт того, кто сможет ему ответить.

Тот, кто выложит несколько сотен рублей или несколько десятков долларов за книгу "Воображаемая реальность" в надежде узнать, как делать искусство , истратит свои деньги зря. Прочитав дневники Дюрера, записные книжки Леонардо, письма Ван-Гога или Пушкина, или Томаса Манна, вы не узнаете, как делать искусство , потому что этого не знают и сами художники. Как сделано искусство - другой вопрос, об этом можно толково и остроумно порассуждать, глядя на рисунки Леонардо или на фотографии Картье-Брессона, но десять, сто или тысяча тончайших наблюдений над искусством существующим, ни на йоту не приблизят вас к рецепту, по которому можно будет создать новое произведение.

Советскому жителю - которому мало что доставалось как само собой разумеющееся - легко датировать определённые впечатления. Я знаю довольно точно, когда в мою жизнь вошло искусство Брессона - мне было то ли девять, то ли десять лет. Вот он, мой первый альбом фотографий Картье-Брессона, лежит сейчас передо мной на столе. Он издан в Праге в 1958 году (на самом деле не первый, а его дубликат - первый у меня зачитали, и в 1966 году я добыл вместо него такой же, но речь не об этом). Я хочу сказать, что считаю себя поклонником Брессона с полувековым стажем, и, конечно, я уже знал почти все эти эссе, но сейчас, взяв в руки книгу, я прочитал её от начала до конца, не отрываясь.

Книга "Воображаемая реальность" - не о том, как сделать искусство и не о том, как сделано искусство , а о том, кто делает искусство . Это книга об Анри Картье-Брессоне.

Меня, например, всегда занимали связи Брессона с сюрреалистами и сюрреализмом. И то, что бросается в глаза - мир как театральная сцена, взаимоотношения жизненной пьесы и задника, почти декорации; и то, что лежит в основе брессоновского метода - интуитивность, вполне синонимичная (учитывая с юности приятельские связи) с автоматизмом, прокламируемым сюрреалистами.

В очерке об Андре Бретоне, вошедшем в книгу, я нашёл такие слова: я признателен сюрреализму, говорит Брессон, "за то, что он научил меня проникать посредством фотообъектива в завалы бессознательного и случайного". Это написано в 1995 году.

Тексты этой книги интересно рассматривать через временную сетку.

Посетив в 1963 году Кубу по приглашению поэта Гильена, Брессон написал небольшой очерк для журнала "Лайф". Старый друг Николас Гильен был в это время функционером кубинского МИДа, но Брессон встречался и с Че Геварой, и с Кастро, ходил по улицам, разговаривал с людьми, читал газеты (Картье-Брессон знал испанский) и привёз с Кубы не только образцы клишированной, глупой и агрессивной марксистской пропаганды, но и представление о том, что коммунистическая идеология хороша там для будних дней, а воскресенье люди оставляют для себя. "Люди здесь беззаботны, любезны, полны юмора, но, повидав много разного, они научились лукавить. Как бы там ни было, их нелегко превратить в стойких приверженцев коммунизма".

Человек, половина друзей которого коммунисты, заканчивает свой очерк на площади, где молодой густобородый, задорный Фидель произносит речь: "Как скромный обозреватель-француз, замечу, что на исходе третьего часа его речи женщины продолжали трепетать в экстазе. Однако, смею добавить, что все эти три часа мужчины спали".

Но если вы сегодня откроете то самое знаменитое эссе "Решающее мгновение", вы услышите взволнованный почти незнакомый голос - впервые заговорив о фотографии, Брессон стремится очертить свою территорию и даже уколоть неназванных - риторических - оппонентов. Соракачетырёхлетний Картье-Брессон - эссе написано в 1952-м - звучит очень молодым, ополчаясь на тех, у кого нет уважения к реальному освещению (снимают со вспышкой), на тех, кто вырывает людей из среды их обитания (снимает в студии). Фотограф должен, фотограф не должен... - вы удивитесь частоте появления этих слов. Я хочу сказать - вы почувствуете характер и темперамент.

Эта книга немало расскажет вам об интересном человеке по имени Анри Картье-Брессон.

Но для того, чтобы увидеть великого художника Брессона, надо отправиться в галерею или в музей (в зависимости от того, где вы живёте) или открыть его альбомы.

Замечательно, что "Воображаемая реальность" появилась теперь по-русски. Но вот, что странно - в России по сию пору не издано, насколько я знаю, ни одного альбома фотографий Брессона, и творчество его известно даже интересующимся лишь понаслышке. Москвичи видели выставку, даже, кажется, две, а как насчёт остальной огромной страны? Мутные бессистемные картинки на Интернете? Хотелось бы, чтобы такая книга, как "Воображаемая реальность", помогала понять Картье-Брессона, а не заменяла его искусство словами, даже если это слова, написанные самим мастером.

Кое-что я хотел бы добавить и о словах. Надо сказать, что не раз и не два я спотыкался, читая русский текст, и доставал с полки английское издание книги, чтобы убедиться - Галина Соловьёва не всегда понимает смысл фразы, которую она пытается перевести. Конечно, Соловьёва переводила с французского оригинала, а я сравниваю с английским переводом. Но, во-первых, английский перевод был авторизован самим Картье-Брессоном (который, кстати, пронумеровал и подписал первые сто экземпляров тиража), а во-вторых, мы говорим сейчас не об английском и французском языках, а о русском.

Вот вам пример. В заглавной статье Брессон пишет о том, что фотографирование для него - это одновременное, в долю секунды, осознание события и его визуального выражения. Это значит "поместить свой мозг, свой глаз и своё сердце на одну ось". Так в английском тексте. У меня нет под рукой французского издания книги, чтобы проверить, но, повторяю, английский текст авторизован Брессоном.

В русском же переводе весь абзац о распознании события пропущен, но оставлен вывод, который звучит так: "Когда фотограф наводит видоискатель, линия прицела проходит через его глаза, голову и сердце".

Выглядит как бессмысленный набор слов, не правда ли? Откуда взялся прицел? Как можно навести на что-нибудь видоискатель? Видоискатель - это то, через что смотрят. Понятно, это оптическая система, имеющая, так сказать, вход и выход. Но по-русски можно смотреть через видоискатель, можно увидеть через видоискатель, можно прижаться к видоискателю, но его нельзя ни на что навести. Наводят либо камеру - так уж устроен наш язык, - либо объектив.

К сожалению, в русском издании книги полно подобных фраз.

1 Анри Картье-Брессон "Воображаемая реальность", Лимбус-Пресс, СПб-Москва, 2008, 128 стр. Перевод с французского Галины Соловьёвой.

2 Или как предисловие - в английском издании он вынесен в предисловие.

3 Сравните альбом Салгадо "Рабочие" и альбом Брессона "Человек и машина".

4 Галина Соловьёва переводит это название как "Решающий момент", но в России, начиная с первой публикации о Брессоне - полвека назад, уже сложилась традиция называть эту книгу "Решающее мгновение", и мне не кажется осмысленным менять его на новый, с моей точки зрения, худший вариант.