Кто конструктор катюши. Донос или ошибка: за что расстреляли создателей "Катюши". Награды и премии

Андре́й Григо́рьевич Ко́стиков (30 октября 1899, Казатин Бердичевского уезда Киевской губернии - 5 декабря 1950, Москва) - математик, специалист в области механики.

Генерал-майор, член-корреспондент Академии наук СССР по Отделению технических наук (механика) с 29 сентября 1943. Герой Социалистического Труда, лауреат Сталинской премии первой степени. Член ВКП(б).

Андрей Григорьевич родился 30 октября 1899 г. на Украине, в г. Казатине Киевской губернии. Однако зарегистрирован был на родине родителей в с. Быстрое Мосальского уезда Калужской губернии, ныне - с. Боровенск, там же крещён. Его отец (умер в 1920 г.), выходец из крестьян, определённой профессии не имел и всю жизнь работал по найму чернорабочим, дворником, носильщиком, кочуя по России (Казатин, Киев, Москва, Петроград). Мать занималась домашним и сельским хозяйством (умерла в 1922 г.). Кроме Андрея в семье было еще двое детей: сестра и брат.

Закончив 4 класса Быстровской сельской школы, с 1913 года Костиков обучался в Москве, в технической конторе инженера Межерицкого, на слесаря-водопроводчика. Затем, в 1914-1919 годах, работал подручным слесаря, слесарем на заводах Москвы, Петрограда, Киева. С 19 лет - доброволец Красной Армии. Принимал участие в боевых действиях против украинских повстанцев, в войне с Польшей. Был ранен в ногу. В августе 1920 года попал в плен к полякам, в апреле 1921 года бежал и вновь продолжил служить в РККА.

В 1922-1926 годах обучался в 3-й Киевской военно-инженерной школе, которую окончил «первым по успеваемости», после чего служил в Нижнем Новгороде. В 1930-1933 годах учился в Военно-воздушной академии им. Н. Е. Жуковского «по авиационным двигателям и ракетной специальности», где всерьёз заинтересовался ракетной техникой. Был направлен инженером в Реактивный научно-исследовательский институт (РНИИ, НИИ-3), работал в отделе баллистических ракет. По некоторым свидетельствам Костиков несколько раз встречался с К. Э. Циолковским в Калуге. С 1936 года - начальник отдела по разработке жидкостных ракетных двигателей. В ноябре 1937 года Костиков назначается исполняющим обязанности, а с сентября 1938-го, после ареста ряда ведущих сотрудников, становится главным инженером института, который в то время занимался разработкой и испытанием реактивных снарядов и установок для их пуска с земли и с самолётов.

В 1939 году сотрудниками института под руководством Костикова была создана и прошла испытания первая в истории надёжная наземная система залпового огня реактивными снарядами. 19 февраля 1940 года сотрудники института А. Костиков, И. Гвай и представитель Главного артиллерийского управления РККА В. Аборенков получили авторское свидетельство на её изобретение, ставшее основой для разработки будущей знаменитой «катюши». 17 июня 1941 г. Костиков продемонстрировал членам политбюро, правительства страны и руководства министерства обороны СССР работу установки залпового огня (УЗО), базировавшейся на автомобиле. За день до начала войны, 21 июня 1941 года, И. Сталин принял решение о развёртывании серийного производства реактивных снарядов М-13 и пусковой установки БМ-13 (УЗО) и о начале формирования соответствующих войсковых частей. Уже 14 июля 1941 года секретное советское оружие (УЗО) приняло боевое крещение под Оршей под командованием капитана И. Флерова. Результаты были ошеломляющими. Двумя сериями залпов «Катюш» была полностью разрушена железнодорожная станция Орша и переправа через р. Оршица. С этого участка фронта гитлеровцы вывезли три эшелона убитых и раненых. Не менее важным было и огромное деморализующее психологическое воздействие ракетного оружия на врага.

28 июля 1941 года Президиум Верховного Совета СССР издал два указа о награждении создателей «катюши». Первым указом «за выдающиеся заслуги в деле изобретения и конструирования одного из видов вооружения, поднимающего боевую мощь Красной Армии» Костикову было присвоено звание Героя Социалистического Труда (под № 13). Вторым указом орденами и медалями были награждены ещё 12 инженеров, конструкторов и техников, в том числе орденом Ленина - соавторы Костикова по изобретению - И. Гвай и В. Аборенков. 11 апреля 1942 г. Костиков получил Сталинскую премию I степени в размере 25 тыс. руб., которые сдал в фонд обороны. Конструктору было присвоено звание генерал-майора инженерно-авиационной службы. В марте 1943 года Костиков был избран членом-корреспондентом Академии наук СССР.

Описываемые события скоро будут отмечать свое 75-летие. 14 июля 1941 года под небольшим городком Оршей было впервые применено , ставшее кошмаром для гитлеровцев и их союзников и символом успеха для советских солдат. Речь, понятно, идет о реактивном гвардейском миномете, получившем прозвище "Катюша".

Само появление этого оружия до сих пор было покрыто некоей завесой тайны. Но годы идут, с документов снимают гриф "секретно", и все больше и больше фактов становятся доступными.

Рядом с "Катюшей" всегда стояло имя ее главного разработчика, Героя Социалистического Труда Андрея Григорьевича Костикова.

Биография Костикова могла бы быть примером для многих. Еще бы, только в советской стране выходец из таких низов мог бы стать не просто Героем, а легендой!

Родился Костиков в 1899 года в селе Казатин Бердичевского уезда Киевской губернии.

Отец - выходец из крестьян, определённой профессии не имел и всю жизнь работал по найму чернорабочим, дворником, носильщиком, переезжая из города в город. Мать занималась домашним хозяйством.

В 1918 году вступил в РККА. Принимал участие в боевых действиях против украинских повстанцев, в советско-польской войне. Был ранен в ногу. Некоторые историки, правда, пишут о коротком следствии по обвинению в самостреле. В августе 1920 года попал в плен к полякам, в апреле 1921 года бежал и вновь продолжил служить в РККА.

В 1922-1926 годах обучался в 3-й Киевской военно-инженерной школе, после чего служил в Нижнем Новгороде.

В 1930-1933 годах учился в ВВИА имени Н. Е. Жуковского «по авиационным двигателям и ракетной специальности», где всерьёз заинтересовался ракетной техникой. Был направлен инженером в Реактивный институт (РНИИ, НИИ-3), в отдел баллистических ракет.

Звездный час настал 19 февраля 1940 года, когда сотрудники института А. Костиков, И. Гвай и представитель Главного артиллерийского управления РККА В. В. Аборенков получили авторское свидетельство на изобретение «механизированной установки для стрельбы ракетными снарядами различных калибров» за № 3338.

Это изобретение стало основой для разработки «Катюши». 17 июня 1941 года Костиков продемонстрировал членам политбюро, правительства страны и руководства НКО СССР работу установки, базировавшейся на автомобиле.

За день до начала войны, 21 июня 1941 года, И. В. Сталин принял решение о развёртывании серийного производства реактивных снарядов М-13 и пусковой установки БМ-13 (УЗО) и о начале формирования соответствующих войсковых частей.

28 июля 1941 года Президиум ВС СССР издал два указа о награждении создателей «Катюши». Первым указом «за выдающиеся заслуги в деле изобретения и конструирования одного из видов вооружения, поднимающего боевую мощь Красной Армии» Костикову было присвоено звание Героя Социалистического Труда (под № 13). Вторым указом орденами и медалями были награждены ещё 12 инженеров, конструкторов и техников, в том числе орденом Ленина, соавторы Костикова по изобретению И. Гвай и В. Аборенков.

Казалось, все закономерно и просто. Простой советский рабочий парень, одаренный природой, создал оружие, сыгравшее одну из важнейших ролей в той войне. И заслуживает встать в один ряд с такими же самородками земли русской, как Грабин, Дегтярев, Калашников.

Но нет. Действительно, ветер зачастую сдувает мусор с могил незаслуженно забытых людей.

Сегодня можно с уверенностью сказать, что единственной заслугой и умением Костикова было умение писать доносы. Это он действительно делать умел. А вот с работой было намного хуже.

Ничем иным не объяснить полное отсутствие каких-либо значительных изобретений и разработок в карьере Костикова нельзя. Более того, в 1944 году он был арестован. Но не по доносу в "шпионаже" в пользу Германии или США. Костикова арестовали, вменив ему подлог и обман правительства вкупе с вредительством. Работы по разрабатываемому Костиковым реактивному самолету проекта "302" было предписано прекратить.

Однако не посадили и не расстреляли. Выпустили через год, в конце февраля 1945 года, естественно, уволив с занимаемой должности. Но разрешили работать в одном из институтов (НИИ-24) по улучшению реактивных снарядов в должности начальника бюро №5.

А 19 апреля 1944 года, когда Костиков уже находился под следствием, военно-прокурорская комиссия вынесла вердикт в том, что Костиков, Гвай и Аборенков не могут считаться авторами реактивных установок М-8 и М-13 и реактивных снарядов РС-82 и РС-132.

Однако дело в суд не было передано. То ли нашлись заступники, то ли простили. Не найдя в составе "враждебных намерений", дело прекратили и Костикова отпустили. И даже разрешили дальше работать, пусть и не в должности начальника НИИ.

Такие жестокие времена были...

Между тем, Костикова вполне можно было обвинить в убийстве. Но так как в те времена подобным убивали многих, то... То мы просто перейдем к следующему герою нашего повествования. Настоящему автору "Катюши".

Знакомьтесь: Георгий Эрихович Лангемак.

Личность, во многом противоречивая и сложная. Его жизненный путь не так прямолинеен, как у Костикова.

Отец и мать Лангемака - швейцарцы. Эрих Францевич - немецкого происхождения, Мария Константиновна - французского. Но всю жизнь, во всех перипетиях, Георгий Лангемак в анкетах писал только "русский".

Образование - великолепное (с родителями-педагогами это несложно). Гимназия, Петербургский университет, Адмиралтейская школа прапорщиков в Петербурге, офицерское артиллерийское училище в Ревеле (Таллинн). Служил, воевал с немцами на Балтике.

Есть сведения, что во время смуты Гражданской войны служил в подразделениях гетмана Скоропадского и Петлюры.
В июне 1919 года вступил в РККА и, как офицер флота, был назначен командиром батареи 4-го дивизиона артиллерии Кронштадтской крепости, а затем комендантом форта «Тотлебен» 4-го дивизиона артиллерии.

Во время Кронштадтского восстания Георгий Лангемак восставших не поддержал и был арестован и приговорён к расстрелу. Он содержался под стражей 2 марта - 18 апреля 1921 года и был освобождён только после подавления восстания. Расстрелять не успели. А содержание в карцере форта спасло Лангемаку жизнь, ибо Тухачевский с восставшими не церемонился.

В 1922 году был исключен из рядов ВКП(б)... за венчание в церкви.

В 1923 году Лангемак поступил в Военно-техническую академию РККА (г. Ленинград) и в 1928-м окончил её. Во время учёбы вместе с другими слушателями академии под руководством преподавателя академии С. А. Серикова выполнял заказы Лаборатории Н. И. Тихомирова (Герой Социалистического Труда, посмертно, 1991 г). Впоследствии Лаборатория Тихомирова, занимающаяся реактивными снарядами на бездымном порохе была переименована в ГДЛ - Газодинамическую лабораторию.

По окончании академии был распределён на должность начальника артиллерии Черноморского флота, но по просьбе Н. И. Тихомирова к Командующему Ленинградским военным округом А. И. Корку он был оставлен для работы в Газодинамической лаборатории.

В Газодинамической лаборатории Георгий Лангемак занимался разработкой реактивных снарядов РС-82 мм и РС-132 мм. После смерти в 1930 году Н. И. Тихомирова начальником Газодинамической лаборатории был назначен Б. С. Петропавловский, а Лангемака назначили начальником сектора пороховых ракет. И он продолжил разработки, начатые Тихомировым.

В конце 1933 года в Москве на базе Газодинамической лаборатории и МосГИРД (Группы изучения реактивного движения) был создан первый в мире Реактивный научно-исследовательский институт (РНИИ) также известный как НИИ-3.

Директором института был назначен начальник Газодинамической лаборатории И. Т. Клеймёнов, его заместителем - начальник ГИРД С. П. Королёв, которого в апреле 1934 года сменил на этом посту Г. Э. Лангемак.

За время работы в институте Лангемак практически завершил доводку реактивных снарядов РС-82 и РС-132, впоследствии ставших основой реактивного миномёта «Катюша». В 1933 году в Газодинамической лаборатории были проведены официальные полигонные испытания с земли, морских судов и самолётов 9 видов ракетных снарядов различных калибров на бездымном порохе конструкции Б. С. Петропавловского, Г. Э. Лангемака и В. А. Артемьева. 4 из них были приняты на вооружение.

А всего было разработано 82 типа реактивных снарядов калибром 82, 132 и 240 мм.

В этот период Лангемак вёл переписку с К. Э. Циолковским, размышляя и о невоенном применении ракет, о возможности их использования в космонавтике. Кстати, сам термин «космонавтика» ввёл именно Лангемак.

В 1937 г., как «детище» Тухачевского Реактивный научно-исследовательский институт подвергся «чистке». Руководство института было арестовано. 2 ноября 1937 г. Лангемак был арестован (ордер № А 810) органами НКВД г. Москвы как немецкий шпион на основании данных, имевшихся ранее в НКВД (следственное дело архива ФСБ № Р3284 (14654)). Обвинительное заключение, датированное 31 декабря 1937, основано на единственном протоколе допроса, второй экземпляр которого датирован 15 декабря 1937 (первый экземпляр даты не имеет), составленный на основе материалов, предоставленных из института, при активном участии А. Г. Костикова, занявшего место Лангемака после его ареста.

Вместе с Лангемаком были арестованы И. Т. Клеймёнов, С. П. Королёв, В. П. Глушко.

11 января 1938 на закрытом судебном заседании выездной сессии Военной Коллегии Верховного Суда СССР под председательством В. В. Ульриха и двумя членами суда, И. Т. Голяковым и А. Г. Суслиным было рассмотрено дело Георгия Эриховича Лангемака.

За «вредительство в области недопущения новых образцов на вооружение» и участие в «антисоветской террористической организации», преступлениях, предусмотренных ст. ст. 58-7, 58-8 и 58-11 УК РСФСР, Георгий Эрихович Лангемак был приговорён к расстрелу с конфискацией всего лично ему принадлежащего имущества. В тот же день приговор был приведён в исполнение.

За день до этого, 10 января 1938 года, был приговорен и расстрелян директор института, Иван Терентьевич Клейменов.

Но разработанная коллективом "Катюша" все-таки была построена и громила врагов. Торжество правды наступило позже.

19 ноября 1955 Военная Коллегия Верховного Суда СССР под председательством полковника юстиции Лебедкова и членов, подполковников юстиции Романова и Шалагинова, определила: «…приговор… от 11 января 1938 года в отношении Лангемака Георгия Эриховича по вновь открывшимся обстоятельства отменить, а дело по его обвинению на основании п. 5 ст. 4 УПК РСФСР в уголовном порядке прекратить за отсутствием в его действиях состава преступления…»

Г. Э. Лангемак с коллегами по работе был полностью реабилитирован.

К сожалению, Военная коллегия не закрепила за ними официально статуса авторов "Катюши".

Только в 1991 году Указом президента СССР М. С. Горбачева от 21 июня 1991 посмертно было присвоено звание Героев Социалистического Труда за работы по созданию реактивного миномета:

Ивану Терентьевичу Клеймёнову (расстрелян в 1938 г.)

Андре́й Григо́рьевич Ко́стиков ( - ) - математик, специалист в области механики.

Генерал-майор, член-корреспондент АН СССР по Отделению технических наук (механика) с 29 сентября . Член ВКП(б) .

Биография

В 1922-1926 годах обучался в 3-й Киевской военно-инженерной школе, которую окончил первым по успеваемости, после чего служил в Нижнем Новгороде .

Арест

После срочной эвакуации в конце 1941 года в Свердловск институт под руководством Костикова (он был директором с 1942 по 18 февраля 1944 года) занимался разработкой реактивного самолёта-истребителя с жидкостным ракетным двигателем (ЖРД). Но в силу ряда причин объективного и субъективного характера крайне жёсткие сроки разработки нового типа самолёта не были соблюдены.

В начале 1943 года Костиков принял решение два первых экземпляра нового реактивного самолёта оснащать только жидкостным ракетным двигателем, а отстававший в разработке прямоточный воздушно-реактивный двигатель (ПВРД) с самолёта снять. Темпы создания самолёта ускорились, но характеристики его (скорость, скороподъёмность , дальность) резко снизились. К тому же Костиков совершил, принимая это решение, и серьёзную организационную ошибку (или подлог), не представив проведённые принципиальные изменения в тактико-технических данных и конструкции самолёта к оформлению постановлением правительства. В январе-феврале 1944 года правительственная комиссия, возглавленная заместителем наркома авиапромышленности А. С. Яковлевым , пришла к выводу о необходимости прекращения работ. А. Г. Костикова обвинили в обмане правительства, сняли с должности директора НИИ-3 и 15 марта 1944 года арестовали.

Почти год недавний герой находился в тюрьме (с марта 1944 по 28 февраля 1945 года). Однако предъявленные ему обвинения в шпионаже и вредительстве не подтвердились. Выводы следствия гласили: «Разъяснения автора… верны. Автора целесообразно привлечь к более углублённой разработке. …Вражеского намерения в действиях А. Костикова, который был большим специалистом своего дела, не установлено».

Дальнейшая карьера

Существует и противоположная точка зрения .

В 23-м томе БСЭ (второе издание) на стр. 126 помещена статья о Костикове Андрее Григорьевиче, отмеченном высокими наградами «за большую заслугу в создании нового типа вооружения».
В 1937-1938 гг., когда наша Родина переживала трудные дни массовых арестов советских кадров, Костиков, работавший в институте рядовым инженером, приложил большие усилия, чтобы добиться ареста и осуждения как врагов народа основного руководящего состава этого института, в том числе основного автора нового типа вооружения талантливого учёного-конструктора, заместителя директора института по научной части Г. Э. Лангемака. Таким образом, Костиков оказался руководителем института и «автором» этого нового типа вооружения, за которое и был сразу щедро награждён в начале войны.

Почему-то в Билимбай было эвакуировано сразу несколько авиационных КБ. Кроме нас сюда приехали вертолетные ОКБ Миля и Камова. По соседству, в Свердловске, работал НИИ-3 - так с начала 1937 г. назывался РНИИ - Реактивный научно-исследовательский институт, головное ракетное учреждение предвоенных лет. В те годы им руководил А. Г. Костиков - как потом выяснилось, человек, непосредственно приложивший руку к аресту Королева, Глушко, к гибели первых советских ракетчиков-практиков Клейменова, Артемьева, Лангемака…

Напишите отзыв о статье "Костиков, Андрей Григорьевич"

Примечания

Ссылки

Сайт «Герои Страны ».

Голованов Я. К. Королев: Факты и мифы. - М.: Наука, 1994. 800 с ISBN 5-02-000822-2

Отрывок, характеризующий Костиков, Андрей Григорьевич

Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.
Один молодой белокурый солдат – еще князь Андрей знал его – третьей роты, с ремешком под икрой, крестясь, отступал назад, чтобы хорошенько разбежаться и бултыхнуться в воду; другой, черный, всегда лохматый унтер офицер, по пояс в воде, подергивая мускулистым станом, радостно фыркал, поливая себе голову черными по кисти руками. Слышалось шлепанье друг по другу, и визг, и уханье.
На берегах, на плотине, в пруде, везде было белое, здоровое, мускулистое мясо. Офицер Тимохин, с красным носиком, обтирался на плотине и застыдился, увидав князя, однако решился обратиться к нему:
– То то хорошо, ваше сиятельство, вы бы изволили! – сказал он.
– Грязно, – сказал князь Андрей, поморщившись.
– Мы сейчас очистим вам. – И Тимохин, еще не одетый, побежал очищать.
– Князь хочет.
– Какой? Наш князь? – заговорили голоса, и все заторопились так, что насилу князь Андрей успел их успокоить. Он придумал лучше облиться в сарае.
«Мясо, тело, chair a canon [пушечное мясо]! – думал он, глядя и на свое голое тело, и вздрагивая не столько от холода, сколько от самому ему непонятного отвращения и ужаса при виде этого огромного количества тел, полоскавшихся в грязном пруде.
7 го августа князь Багратион в своей стоянке Михайловке на Смоленской дороге писал следующее:
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.
(Он писал Аракчееву, но знал, что письмо его будет прочтено государем, и потому, насколько он был к тому способен, обдумывал каждое свое слово.)
Я думаю, что министр уже рапортовал об оставлении неприятелю Смоленска. Больно, грустно, и вся армия в отчаянии, что самое важное место понапрасну бросили. Я, с моей стороны, просил лично его убедительнейшим образом, наконец и писал; но ничто его не согласило. Я клянусь вам моею честью, что Наполеон был в таком мешке, как никогда, и он бы мог потерять половину армии, но не взять Смоленска. Войска наши так дрались и так дерутся, как никогда. Я удержал с 15 тысячами более 35 ти часов и бил их; но он не хотел остаться и 14 ти часов. Это стыдно, и пятно армии нашей; а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, – неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну…
Что стоило еще оставаться два дни? По крайней мере, они бы сами ушли; ибо не имели воды напоить людей и лошадей. Он дал слово мне, что не отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в ночь уходит. Таким образом воевать не можно, и мы можем неприятеля скоро привести в Москву…
Слух носится, что вы думаете о мире. Чтобы помириться, боже сохрани! После всех пожертвований и после таких сумасбродных отступлений – мириться: вы поставите всю Россию против себя, и всякий из нас за стыд поставит носить мундир. Ежели уже так пошло – надо драться, пока Россия может и пока люди на ногах…
Надо командовать одному, а не двум. Ваш министр, может, хороший по министерству; но генерал не то что плохой, но дрянной, и ему отдали судьбу всего нашего Отечества… Я, право, с ума схожу от досады; простите мне, что дерзко пишу. Видно, тот не любит государя и желает гибели нам всем, кто советует заключить мир и командовать армиею министру. Итак, я пишу вам правду: готовьте ополчение. Ибо министр самым мастерским образом ведет в столицу за собою гостя. Большое подозрение подает всей армии господин флигель адъютант Вольцоген. Он, говорят, более Наполеона, нежели наш, и он советует все министру. Я не токмо учтив против него, но повинуюсь, как капрал, хотя и старее его. Это больно; но, любя моего благодетеля и государя, – повинуюсь. Только жаль государя, что вверяет таким славную армию. Вообразите, что нашею ретирадою мы потеряли людей от усталости и в госпиталях более 15 тысяч; а ежели бы наступали, того бы не было. Скажите ради бога, что наша Россия – мать наша – скажет, что так страшимся и за что такое доброе и усердное Отечество отдаем сволочам и вселяем в каждого подданного ненависть и посрамление. Чего трусить и кого бояться?. Я не виноват, что министр нерешим, трус, бестолков, медлителен и все имеет худые качества. Вся армия плачет совершенно и ругают его насмерть…»

В числе бесчисленных подразделений, которые можно сделать в явлениях жизни, можно подразделить их все на такие, в которых преобладает содержание, другие – в которых преобладает форма. К числу таковых, в противоположность деревенской, земской, губернской, даже московской жизни, можно отнести жизнь петербургскую, в особенности салонную. Эта жизнь неизменна.
С 1805 года мы мирились и ссорились с Бонапартом, мы делали конституции и разделывали их, а салон Анны Павловны и салон Элен были точно такие же, какие они были один семь лет, другой пять лет тому назад. Точно так же у Анны Павловны говорили с недоумением об успехах Бонапарта и видели, как в его успехах, так и в потакании ему европейских государей, злостный заговор, имеющий единственной целью неприятность и беспокойство того придворного кружка, которого представительницей была Анна Павловна. Точно так же у Элен, которую сам Румянцев удостоивал своим посещением и считал замечательно умной женщиной, точно так же как в 1808, так и в 1812 году с восторгом говорили о великой нации и великом человеке и с сожалением смотрели на разрыв с Францией, который, по мнению людей, собиравшихся в салоне Элен, должен был кончиться миром.
В последнее время, после приезда государя из армии, произошло некоторое волнение в этих противоположных кружках салонах и произведены были некоторые демонстрации друг против друга, но направление кружков осталось то же. В кружок Анны Павловны принимались из французов только закоренелые легитимисты, и здесь выражалась патриотическая мысль о том, что не надо ездить во французский театр и что содержание труппы стоит столько же, сколько содержание целого корпуса. За военными событиями следилось жадно, и распускались самые выгодные для нашей армии слухи. В кружке Элен, румянцевском, французском, опровергались слухи о жестокости врага и войны и обсуживались все попытки Наполеона к примирению. В этом кружке упрекали тех, кто присоветывал слишком поспешные распоряжения о том, чтобы приготавливаться к отъезду в Казань придворным и женским учебным заведениям, находящимся под покровительством императрицы матери. Вообще все дело войны представлялось в салоне Элен пустыми демонстрациями, которые весьма скоро кончатся миром, и царствовало мнение Билибина, бывшего теперь в Петербурге и домашним у Элен (всякий умный человек должен был быть у нее), что не порох, а те, кто его выдумали, решат дело. В этом кружке иронически и весьма умно, хотя весьма осторожно, осмеивали московский восторг, известие о котором прибыло вместе с государем в Петербург.
В кружке Анны Павловны, напротив, восхищались этими восторгами и говорили о них, как говорит Плутарх о древних. Князь Василий, занимавший все те же важные должности, составлял звено соединения между двумя кружками. Он ездил к ma bonne amie [своему достойному другу] Анне Павловне и ездил dans le salon diplomatique de ma fille [в дипломатический салон своей дочери] и часто, при беспрестанных переездах из одного лагеря в другой, путался и говорил у Анны Павловны то, что надо было говорить у Элен, и наоборот.
Вскоре после приезда государя князь Василий разговорился у Анны Павловны о делах войны, жестоко осуждая Барклая де Толли и находясь в нерешительности, кого бы назначить главнокомандующим. Один из гостей, известный под именем un homme de beaucoup de merite [человек с большими достоинствами], рассказав о том, что он видел нынче выбранного начальником петербургского ополчения Кутузова, заседающего в казенной палате для приема ратников, позволил себе осторожно выразить предположение о том, что Кутузов был бы тот человек, который удовлетворил бы всем требованиям.
Анна Павловна грустно улыбнулась и заметила, что Кутузов, кроме неприятностей, ничего не дал государю.
– Я говорил и говорил в Дворянском собрании, – перебил князь Василий, – но меня не послушали. Я говорил, что избрание его в начальники ополчения не понравится государю. Они меня не послушали.
– Все какая то мания фрондировать, – продолжал он. – И пред кем? И все оттого, что мы хотим обезьянничать глупым московским восторгам, – сказал князь Василий, спутавшись на минуту и забыв то, что у Элен надо было подсмеиваться над московскими восторгами, а у Анны Павловны восхищаться ими. Но он тотчас же поправился. – Ну прилично ли графу Кутузову, самому старому генералу в России, заседать в палате, et il en restera pour sa peine! [хлопоты его пропадут даром!] Разве возможно назначить главнокомандующим человека, который не может верхом сесть, засыпает на совете, человека самых дурных нравов! Хорошо он себя зарекомендовал в Букарещте! Я уже не говорю о его качествах как генерала, но разве можно в такую минуту назначать человека дряхлого и слепого, просто слепого? Хорош будет генерал слепой! Он ничего не видит. В жмурки играть… ровно ничего не видит!
Никто не возражал на это.
24 го июля это было совершенно справедливо. Но 29 июля Кутузову пожаловано княжеское достоинство. Княжеское достоинство могло означать и то, что от него хотели отделаться, – и потому суждение князя Василья продолжало быть справедливо, хотя он и не торопился ого высказывать теперь. Но 8 августа был собран комитет из генерал фельдмаршала Салтыкова, Аракчеева, Вязьмитинова, Лопухина и Кочубея для обсуждения дел войны. Комитет решил, что неудачи происходили от разноначалий, и, несмотря на то, что лица, составлявшие комитет, знали нерасположение государя к Кутузову, комитет, после короткого совещания, предложил назначить Кутузова главнокомандующим. И в тот же день Кутузов был назначен полномочным главнокомандующим армий и всего края, занимаемого войсками.
9 го августа князь Василий встретился опять у Анны Павловны с l"homme de beaucoup de merite [человеком с большими достоинствами]. L"homme de beaucoup de merite ухаживал за Анной Павловной по случаю желания назначения попечителем женского учебного заведения императрицы Марии Федоровны. Князь Василий вошел в комнату с видом счастливого победителя, человека, достигшего цели своих желаний.
– Eh bien, vous savez la grande nouvelle? Le prince Koutouzoff est marechal. [Ну с, вы знаете великую новость? Кутузов – фельдмаршал.] Все разногласия кончены. Я так счастлив, так рад! – говорил князь Василий. – Enfin voila un homme, [Наконец, вот это человек.] – проговорил он, значительно и строго оглядывая всех находившихся в гостиной. L"homme de beaucoup de merite, несмотря на свое желание получить место, не мог удержаться, чтобы не напомнить князю Василью его прежнее суждение. (Это было неучтиво и перед князем Василием в гостиной Анны Павловны, и перед Анной Павловной, которая так же радостно приняла эту весть; но он не мог удержаться.)
– Mais on dit qu"il est aveugle, mon prince? [Но говорят, он слеп?] – сказал он, напоминая князю Василью его же слова.
– Allez donc, il y voit assez, [Э, вздор, он достаточно видит, поверьте.] – сказал князь Василий своим басистым, быстрым голосом с покашливанием, тем голосом и с покашливанием, которым он разрешал все трудности. – Allez, il y voit assez, – повторил он. – И чему я рад, – продолжал он, – это то, что государь дал ему полную власть над всеми армиями, над всем краем, – власть, которой никогда не было ни у какого главнокомандующего. Это другой самодержец, – заключил он с победоносной улыбкой.
– Дай бог, дай бог, – сказала Анна Павловна. L"homme de beaucoup de merite, еще новичок в придворном обществе, желая польстить Анне Павловне, выгораживая ее прежнее мнение из этого суждения, сказал.
– Говорят, что государь неохотно передал эту власть Кутузову. On dit qu"il rougit comme une demoiselle a laquelle on lirait Joconde, en lui disant: «Le souverain et la patrie vous decernent cet honneur». [Говорят, что он покраснел, как барышня, которой бы прочли Жоконду, в то время как говорил ему: «Государь и отечество награждают вас этой честью».]

Андрей Григорьевич Костиков (1899 - 1950) - советский учёный, специалист в области механики. Генерал-майор, член-корреспондент АН СССР по Отделению технических наук (механика) с 29 сентября 1943, кандидат технических наук (1939). Член ВКП(б).

Биография

Родился 18 (30 октября) 1899 года в Казатине (ныне Винницкая область, Украина), но зарегистрирован был на родине родителей в селе Быстрое (ныне - Боровенск, Калужская область), там же крещён.

Отец (умер в 1920 году), выходец из крестьян, определённой профессии не имел и всю жизнь работал по найму чернорабочим, дворником, носильщиком, кочуя по России (Казатин, Киев, Москва, Петроград). Мать занималась домашним и сельским хозяйством (умерла в 1922 году). Ещё были сестра и брат.

С 19 лет - доброволец РККА. Принимал участие в боевых действиях против украинских повстанцев, в Советско-Польской войне. Был ранен в ногу. В августе 1920 года попал в плен к полякам, в апреле 1921 года бежал и вновь продолжил служить в РККА.

В 1930-1933 годах учился в ВВИА имени Н. Е. Жуковского «по авиационным двигателям и ракетной специальности», где всерьёз заинтересовался ракетной техникой. Был направлен инженером в Реактивный институт (РНИИ, НИИ-3), работал в отделе баллистических ракет. По некоторым свидетельствам Костиков несколько раз встречался с К. Э. Циолковским в Калуге.

С 1936 года - начальник отдела по разработке жидкостных ракетных двигателей.

В ноябре 1937 года Костиков назначается исполняющим обязанности, а с 15 сентября 1938-го, после ареста ведущих сотрудников (В. П. Глушко и С. П. Королёва), становится главным инженером института, который в то время занимался разработкой и испытанием реактивных снарядов и установок для их пуска с земли и с самолётов.

19 февраля 1940 года сотрудники института А. Костиков, И. И. Гвай и представитель Главного артиллерийского управления РККА В. В. Аборенков получили авторское свидетельство на изобретение «механизированной установки для стрельбы ракетными снарядами различных калибров» за № 3338, ставшее основой для разработки будущей знаменитой «катюши». 17 июня 1941 года Костиков продемонстрировал членам политбюро, правительства страны и руководства НКО СССР работу установки залпового огня (УЗО), базировавшейся на автомобиле.

Уже 14 июля 1941 года секретное советское оружие (УЗО) приняло боевое крещение под Оршей под командованием капитана И. Флерова. Результаты были ошеломляющими. Двумя сериями залпов «Катюш» была полностью разрушена железнодорожная станция Орша и переправа через реку Оршица. С этого участка фронта гитлеровцы вывезли три эшелона убитых и раненых. Не менее важным было и огромное деморализующее воздействие ракетного оружия на врага.

28 июля 1941 года Президиум ВС СССР издал два указа о награждении создателей «катюши». Первым указом «за выдающиеся заслуги в деле изобретения и конструирования одного из видов вооружения, поднимающего боевую мощь Красной Армии» Костикову было присвоено звание Героя Социалистического Труда (под № 13). Вторым указом орденами и медалями были награждены ещё 12 инженеров, конструкторов и техников, в том числе орденом Ленина - соавторы Костикова по изобретению - И. Гвай и В. Аборенков. Конструктору было присвоено звание генерал-майора инженерно-авиационной службы. В марте 1943 года Костиков был избран членом-корреспондентом АН СССР по Отделению технических наук (механика) (29 сентября 1943 года). Член ВКП(б).

Костиков Андрей Григорьевич - заместитель директора Научно-исследовательского института № 3 Народного комиссариата боеприпасов СССР, город Москва, военинженер 1-го ранга.

Родился 18 (30) октября 1899 года в селе Казатин Бердичевского уезда Киевской губернии, ныне Винницкая область Украины (впоследствии указывал местом рождения родину родителей - село Быстрое Мосальского уезда Калужской губернии). Сын разнорабочего на железной дороге. Русский.

Окончил сельскую школу в себе Быстрое в 1912 году. С 1912 году - ученик слесаря в технической конторе Межерицкого в Москве. С декабря 1914 года работал подручным слесаря на Сущёвском заводе в Москве, с августа 1915 года - слесарем на машиностроительном заводе фирмы «Лангензиппен и К» в Петрограде. В ходе Февральской революции 1917 года вступил в рабочую дружину завода и в её составе участвовал в революционных событиях в городе. С апреля 1917 года работал слесарем участка службы тяги Юго-Западных железных дорог в Киеве. Участвовал в Январском восстании 1918 года в Киеве против власти Центральной Рады. Избежав репрессий после подавления восстания, сменил место работы и с марта 1918 года был слесарем завода «Физикохимик».

После вступления в Киев Красной Армии, в феврале 1919 года добровольцем вступил в Красную Армию. Воевал на фронтах Гражданской войны в составе 58-го Киевского отдельного полка: красноармеец, командир отделения, политкомиссар батальона, командир взвода. В августе 1919 года был ранен в бою (по собственному объяснению, ранил сам себя из-за неосторожного обращения с оружием, но обвинялся в умышленном ранении из-за трусости, по этой причине был разжалован в красноармейцы). В январе 1919 года вступил в РКП(б)*.

В январе 1920 года заболел тифом, лечился в госпитале в Вологде, с февраля 1920 года - в команде слабосильных 5-го запасного полка в Калуге, с апреля 1920 года - старшина команды связи 147-го стрелкового полка, затем в той же должности в лёгком артиллерийском дивизионе 17-й стрелковой дивизии. В августе 1920 года попал в плен (по другим данным, сдался без сопротивления) к белополякам. Содержался в лагерях военнопленных в Белостоке, Люблине, Замостье. В апреле 1921 года совершил побег из плена и перешёл границу. После короткого пребывания в фильтрационном лагере в Киеве с конца мая 1921 года - политрук команды конной разведки 55-го стрелкового полка 7-й стрелковой дивизии (Полтава). В августе 1922 года направлен на учёбу.

В 1926 году окончил 3-ю Киевскую военную школу связи имени М.И. Калинина. С июня 1925 года - командир взвода, затем начальник радиостанции 6-го отдельного радиотелеграфного батальона. В 1928 году окончил военно-политические курсы комсостава Украинского военного округа (Киев). С сентября 1928 года - политрук роты, с октября - врид командира роты 2-го радиотелеграфного полка Московского военного округа (Нижний Новгород).

Весной 1930 года поступил в Военно-воздушную академию РККА имени профессора Н.Е. Жуковского, окончил её (воздушно-технический факультет) в 1933 году. Как окончивший академию по первому разряду, по собственному желанию в августе 1933 года был распределён в Реактивный научно-исследовательский институт НКТП СССР (НИИ-3): работал инженером, с мая 1936 - старшим инженером - начальником лаборатории, с 1936 года - начальником отдела реактивных двигателей (2-й отдел). Руководил работами по проектированию первого ракетоплана, участвовал в разработке и испытаниях ракетного вооружения и двигателей. С 15 ноября 1937 года - исполняющий обязанности главного инженера НИИ-3**.

Лично причастен к трагическим событиям 1937-1938 годов, нанёсших тяжелейший урон развитию реактивной техники в СССР, когда были арестованы и вскоре расстреляны начальник Ракетного научно-исследовательского института И.Т. Клеймёнов и его заместитель Г.Э. Лангемак . В 1938 году арестованы и осуждены ведущие сотрудники института В.П. Глушко и С.П. Королёв . Чудом выжившие в лагерях С.П. Королёв и В.П. Глушко полагали, что поводом для ареста стало заявление А.Г. Костикова об их вредительской деятельности в партком института, которое было переадресовано в НКВД. Однако по заключению Генеральной Прокуратуры СССР за №13/4-1032 от 12.06.1989, в уголовных делах С.П.Королёва и В.П.Глушко отсутствуют материалы, которые могли бы свидетельствовать о связи между письмом А.Г.Костикова и их арестом. Но позднее был обнаружен текст письменного доноса А.Г. Костикова о вредительской деятельности И.Т.Клеймёнова, Э.Г.Лангемака, С.П.Королёва, В.П.Глушко, В.Н. Лужина и ряда других сотрудников института, а также иные документы, подверждающие причастность А.Г.Костикова к их аресту***. Кроме того, в марте 1938 года написал письмо в партком института о вредительстве Глушко и Королёва (переданное оттуда в НКВД), а в июне 1938 года как председатель экспертной комиссии Костиков составил и подписал акт о вредительской деятельности Королёва и Глушко по запросу НКВД СССР. Все эти документы были использованы обвинением как доказательства вины этих сотрудников. Также Костиков лично обвинял во вредительстве ряд сотрудников и руководителей института на партийных собраниях. В результате С.П. Королёва приговорили к 10 годам лагерей, а В.П. Глушко - к 8 годам лагерей.

В сентябре того же 1938 года А.Г. Костиков назначен заместителем директора НИИ-3 по научно-технической части. В 1938-1941 годах - научно-технический руководитель разработки и испытаний реактивных снарядов и пусковых установок к ним. Вместе с И.И. Гваем и В.В. Аборенковым А.Г.Костиков получил авторское свидетельство от 19 февраля 1940 года, занесённое в реестр изобретений Союза ССР за №3338, на изобретение «механизированной установки для стрельбы ракетными снарядами различных калибров». Это была ставшая легендарной ракетная установка залпового огня БМ-13, всемирно известная как «катюша».

Мнения историков и специалистов о роли А.Г. Костикова в создании «катюши» расходятся до диаметрально противоположных. Одни полагают, что после ареста практически всего руководства Ракетного института А.Г. Костиков присвоил разработки репрессированных исследователей (в первую очередь Г.Э. Лангемака) и выдал их за свои собственные. Некоторые считают, что именно Костиков с корыстными целями сам являлся инициатором арестов некоторых сотрудников института. В этой версии до конца жизни был убеждён выдающийся создатель ракетной и космической техники С.П. Королёв. По мнению других, к моменту начала репрессий реактивные снаряды, а тем более установка для стрельбы ими не вышли из стадии эскизных разработок и именно Костиков провёл всю работу по ним вплоть до создания экспериментальных боевых машин и запуска их в серийное производство.

Достоверно можно сказать только то, что А.Г. Костиков сыграл большую роль в убеждении руководства государства и Красной Армии в необходимости постановки реактивных систем на вооружение.

С ноября 1940 по апрель 1941 года - и.о. директора НИИ-3. На протяжении всего 1940 и начала 1941 года не прекращались попытки ряда руководителей снять Костикова с работы и вообще уволить из НИИ-3 по обвинениям его в некомпетентности, но он имел поддержку ряда других высокопоставленных руководителей, одержавших в итоге верх.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 28 июля 1941 года за выдающиеся заслуги в деле изобретения и конструирования одного из видов вооружения, поднимающего боевую мощь Красной Армии, Костикову Андрею Григорьевичу присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот».

В первый год Великой Отечественной войны А.Г.Костиков продолжал работать в НИИ-3 (институт эвакуирован в Свердловск в октябре 1941 года), который разрабатывал новые модификации «катюш», в том числе наземные рамные установки, корабельные и катерные установки. Производились эксперименты по вооружению ими самолётов. Но попытка Костикова создать новую конструкцию ракетного двигателя окончилась взрывом на испытательном стенде при первом же огневом испытании.

В июле 1942 года НИИ-3 был реорганизован по его инициативе в Государственный институт реактивной техники, а его директором и главным конструктором был назначен А.Г. Костиков. Ещё весной 1941 года он выдвинул идею создания реактивного истребителя, а в июне 1942 года в письме на имя И.В. Сталина дал обещание создать такой истребитель в кратчайшие сроки. Постановлением Государственного Комитета обороны СССР от 15 июля 1942 года Наркомату авиационной промышленности СССР в короткий срок было поручено разработать реактивный истребитель-перехватчик проекта «302», а Костиков был назначен главным конструктором этого истребителя. Под реализацию этой идеи и был реорганизован НИИ-3. Однако здесь Костиков явно переоценил свои силы. Осенью 1943 года был построен первый экземпляр самолёта, но он оказался неудачным, а установленный ГКО срок разработки был сорван.

18 февраля 1944 года А.Г. Костиков был освобождён от должности начальника Государственного института реактивной техники. 20 февраля в отношении него было возбуждено уголовное дело, а 15 (по другим источникам, 20) марта 1944 года он был арестован по обвинениям в очковтирательстве и обмане государства. 19 апреля 1944 года военно-прокурорская комиссия вынесла заключение, что А.Г. Костиков, Гвай и Аборенков не могут считаться авторами реактивных установок М-8 и М-13, а также реактивных снарядов РС-82 и РС-132. Однако уголовное дело в суд не было передано, а сам А.Г. Костиков освобождён из-под стражи 28 февраля 1945 года. Вскоре следствие было прекращено - вынесено постановление о прекращении дела за неустановлением вражеских намерений и отсутствием состава преступления в действиях А.Г. Костикова.

C сентября 1945 по 1949 год - начальник бюро по разработке теоретических и экспериментальных исследований в области новой техники**** НИИ-24 Наркомата боеприпасов СССР. В апреле - декабре 1947 года - уполномоченный Академии наук СССР в советской зоне оккупации Германии. С декабря 1947 года - начальник конструкторского бюро №5 в НИИ-24, с 1946 года входившего в Министерство сельскохозяйственного машиностроения СССР, и одновременно с 1947 - старший научный сотрудник в Энергетическом институте имени Г.М. Кржижановского.

Умер 5 декабря 1950 года от сердечного приступа. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве (участок 2).

Член-корреспондент Академии наук СССР (1943). Кандидат технических наук (11.04.1941, без защиты диссертации). Председатель Комиссии АН СССР по новой технике (1947-1950).

Воинские звания:
военинженер 3-го ранга (31.05.1936),
военинженер 2-го ранга (1937),
военинженер 1-го ранга (26.04.1938),
генерал-майор инженерно-авиационной службы (25.07.1942).

Награждён 2 орденами Ленина (28.07.1941, 24.06.1948), орденами Красного Знамени (06.11.1947), Трудового Красного Знамени (24.11.1942), Красной Звезды (22.05.1939), медалями.

Лауреат Сталинской премии 1-й степени (1942).

Мемориальные доски установлены в городе Киеве на здании бывшей Киевской военной школы связи имени Калинина и в городе Казатин на доме, в котором жил А.Г. Костиков. Бюст Героя установлен в Киеве во внутреннем дворике Военного института телекоммуникаций и информатизации.

* Выбыл из-за пленения в 1920 году, вторично вступил в партию в 1922 году.
** В ряде документов 1939-1940 года и публикаций также именуется главным инженером НИИ-3, хотя официально на этой должности уже не находился (возможно, одновременно с новыми обязанностями временно исполнял обязанности и по этой должности).
*** Документ опубликован в книге А. Глушко «Неизвестный Лангемак. Конструктор "катюш"».
**** Наименование этой должности в разных источниках различное.