Идеальные православные. Элеонора Саблина: «Япония сделала меня православной

Сообщество в ЖЖ- это площадка для обсуждения. Сообщества делятся на два вида. 1) Место для спора. 2) Место для "посмотрите какой я умный и красивый! А какую я замечательную штукенцию нашел, полюбуйтесь все!" Естественно, православные сообщества почти безоговорочно относятся ко 2 типу.

1) Самое толковое и интересное сообщество это, конечно, ustav . В сообществе обсуждаются вопросы конкретной церковной жизни, а так же мирской насколько она регулируется законами (уставом) православной церкви. Почему это интересно? Во-первых, изучение истории - это увлекательное занятие. Если, допустим, в католической Церкви устав подгоняется под реалии современной жизни, в протестантстве даже и не знают что такое законы, то в Православии устав дан, как есть с I века. Формально, отменены несколько второстепенных положений, но в основном, он как-бы обязателен для всех. И это "как бы" таит удивительные возможности, как для грозных инвектив, так и для затяжных холиваров, в строгих рамках. Знают ли православные что им нельзя лечиться у врачей-иудеев, что по совокупности грехов большая часть взрослого населения страны должна быть отлучена от Церкви до конца жизни, что та же самая участь прописана практически для всех архиереев и священников?
Хороша ли такая погруженность в древние тексты? Безусловно. Ощущение причастности к живому ходу истории который прямо влияет на твою жизнь это хорошо.

2) Второе по интересности и качеству обсуждений сообщество называется istolkovanie . Если вокруг сообщества ustav группируются условно консерваторы, то здесь участвуют, условно, либералы. Среднее количество комментариев к записям от 30 до 100. Активно участвуют уважаемые aleksy_lj и santehnik_dush
Цель проекта - научиться вдумываться в Евангелие, читать его внимательно, неспешно, понемногу. Интересные зачала и неоднозначные прочтения, вставки, переводы, другие примечательные вещи.

3)Сообщество pravoslav_ru - типичная сборная солянка, куда кидают просьбы о помощи, где задают волнующие вопросы о церковной и духовной жизни и рекламируются православные интернет-ресурсы. На фоне других подобных сообществ оно выделяется своей величиной (более 2000 участников) и средней посещаемостью (около 300 в день). Сообщество плотно используют редактора самых продвинутых православных сайтов для рекламы своих материалов.

4) Сообщество christ_vs_judai как раз тот самый уникальный случай когда сообщество создано как площадка для споров. Здесь как вы догадались ведутся споры между христианами и иудеями. Создатель и модератор сообщества - о.Филипп Парфенов pretre_philippe

5) Сообщество ortho_women закрытое женское православное сообщество. Еще одно пространство для споров. В основном споры ведутся вокруг тряпок, косметики, детишек и тому подобного.

На этом список живых сообществ заканчивается. Передохнем, почитаем список трех самых посещаемых клонов православ_ру: ru_orthodoxy orthodox_people
и продолжим.

Специализированые сообщества. Являются плодом дятельности одного-двух человек. Отличаются крайне редкими всплесками серьезных обсуждений, но стабильным качеством постов

miloserdie_ru Сообщество московской епархиальной комиссии по социальной деятельности. Обсуждение событий в социальной деятельности, а главное встреча тех кому нужна помощь и тех кто готов помогать. Главное достоинство сообщества - публикуются проверенные и подтвержденные просьбы о помощи.
pravkniga , ortho_book , ortho_periodics Собщества о православных книгах, православных СМИ и православных событиях.
ortho_glamour Сообщество посвященное случаям проникновения мирской (гламурной) психологии в церковные сайты, журналы, телепередачи, блоги, жизни.

Элеонора Борисовна, вы уже много лет живете и преподаете в Японии. Расскажите, пожалуйста, как вы приехали в Страну восходящего солнца? Где работаете?

19 лет я преподаю в Токийском университете иностранных исследований. Сама - кандидат исторических наук, профессор. Еще я преподаю в Токийской консерватории, а до марта этого года работала в Государственном университете Йокогамы. К сожалению, и в Японии сегодня сокращается преподавание гуманитарных предметов. Это печально, но ничего не поделаешь - общемировая тенденция.

Я приехала в Японию прямиком из МГУ. Там я преподавала японский язык. Моя специальность по диплому - историк-востоковед, референт-переводчик. С 1978 года, когда начались всемирные конференции религиозных деятелей, я стала сотрудничать с Русской Православной Церковью. Меня пригласили в качестве переводчика. Приезжал в Россию владыка Феодосий (Нагасима), и я ему переводила. Когда я стала сопровождать паломников, я впервые узнала о святителе Николае. Раньше, разумеется, я ничего о святом не слышала, так как жили мы в атеистической стране. Но личность святителя Николая меня заинтересовала. В итоге я решила поехать в Японию, изучить его деятельность, чтобы с ней познакомить русских. Как раз в 1992-м году, после распада СССР, японское правительство в лице японского МИДа сделало особые образовательные программы, принимая студентов и ученых из России. Год я там была по этому гранту, как приглашенный исследователь. Объехала всю Японию, обошла все храмы. Написала несколько статей под названием «Паломница из России». Даже на английском языке опубликовали большой сборник о деятельности святителя Николая, где были как мои статьи, так и других ученых.

Когда в России говоришь, что в Японии есть Православие, все удивляются

- И с этого времени вы остались работать в Японии?

Да, меня оставили, потому что владыка Феодосий японцев не пускал к своим архивам, а мне сказал: «Делайте, что хотите». Видимо, еще потому, что моя специальность - исследователь русско-японских культурных связей в конце XIX века, и основное направление - история святителя Николая и Японской Православной Церкви. Вообще, когда в России говоришь, что в Японии есть Православие, все удивляются. Но оно есть! И оно укоренилось. Я благодарю японский МИД, что мне дали возможность изучить Православие в Японии, так как это основа русско-японских отношений на все времена. И взаимопонимание между Россией и Японией идет от православных. А святитель Николай - великий ученый-японовед. Я благодарю Бога за то, что тоже оказалась в этом течении японоведов.

Я все время чувствовала, что он меня ведет

Сразу возникает вопрос. Вы, наверное, не сразу пришли к вере. Святитель Николай, видимо, сильно повлиял на ваше воцерковление?

К вере я пришла после того, как стала сотрудничать с Русской Православной Церковью, бывать на богослужениях. Но есть и детские воспоминания о вере. Помню, как няня меня водила в Ростове-на-Дону в храм. Это была греческая церковь. Помню, что иногда заходили в храм, приходили туда на Пасху с горящим свечным фонариком. На этом, правда, опыт веры закончился. Дальше о вере я ничего не слышала. У нас в МГУ был даже предмет такой - научный атеизм. Но однажды Господь меня привел в комитет защиты мира. Там были мои однокурсники. Они звонят и говорят: «Есть конференция - священники устраивают. Им нужен японский язык». Я испугалась, но пошла. И дальше выстроилась целая цепочка событий, которая и привела меня в Японию. Я считаю, что все так легко управилось по молитвам святителя Николая. Я все время чувствовала, что он меня ведет. Там я уже окончательно воцерковилась.

- Какой показалась вам Япония во время первого приезда?

Впервые я приехала в Японию, будучи студенткой третьего курса. Там была всемирная выставка «Экспо 1970». Первое, что я заметила, - другой запах. Восемь часов нас везли в Осака. И по дороге я видела, что на прилавках лежали бананы, которые у нас были дефицитом. Меня удивил непривычный аромат и яркость фруктов. Японцы же сразу показались очень доброжелательными. Мы работали на строительстве нашего советского павильона, и приходилось всем постоянно переводить, постоянно ездить и общаться. Один пожилой японец нас даже решил повозить по интересным местам. Он сказал, что ему осталось немного жить, т.к. он болеет, и поэтому он хотел показать нам, молодым, свою родину. Тогда японцев впервые полюбила. Люди очень отзывчивые. Я до сих пор дружу с некоторыми из тех японцев, кто был тогда на этой выставке. Японцы не расточительные, но и не жадные, не прижимистые.

- Расскажите, как вы решили написать книгу о святителе Николае. Были ли трудности в ее создании?

Нет, трудностей особых не было. Я же сначала написала диссертацию по нему. И у меня были все документы. Кроме того, я писала сердцем. Перед тем, как ехать в Японию, я получила благословение от владыки Владимира в Санкт-Петербурге, с которым мы еще на конференциях в Японии подружились. Он очень любил Японию. Как-то мы с владыкой отправились в один монастырь, куда прибывал Святейший. Вечером была трапеза, потом все подходили под благословение. Я подошла последней к Патриарху, а он мне говорит: «А вы где, Элеонора Борисовна?» Десять лет прошло, а он все помнил обо мне! Я сказала, что уже два года нахожусь в Японии, рассказала, что буду писать труд о святителе Николае. Он пожелал мне успехов. А в 2006-м году, когда эта книжка вышла, я ему ее преподнесла в день святителя Алексия. Он потом часто спрашивал: «Как там ваша Япония?» и всегда просил передать Японии поклон. Я благодарю Бога, что жизнь меня свела с такими людьми. Также и с . На Поместном Соборе, когда я переводила ему, владыка сидел на ступеньку ниже нас. И мне было от этого крайне неудобно. Он, однако, сказал: «Нет-нет, вы не мешаете». А в конце я получила от него букет красных роз.

Вы изучили биографию святителя Николая Японского, бывали во всех храмах, где он служил, общались с людьми, так или иначе связанными с владыкой. Благодаря чему, на ваш взгляд, святитель Николай добился такого миссионерского успеха в Японии?

Владыка обладал добрым сердцем, умом, образованностью. Когда он в 1861-м году прибыл в Японию, христианство там было еще запрещено. Он 8 лет был обычным консульским священником, и все эти годы он внимательно, усердно изучал Японию - ее историю, литературу, и, самое главное, язык. Каждый день 8 часов подряд он учил японский язык. У него сменялись три преподавателя. Только представьте, какая это работоспособность! Какое стремление познать страну и язык, о котором многие писали, что он создан самим дьяволом, потому что очень трудный. Но владыка это все преодолел.

Нелегким, но промыслительным был и путь святителя в Японию. Еще в Санкт-Петербургской академии, когда он шел на вечернюю молитву по семинарии, в одном классе он увидел листок, на котором было написано, что в Японию просят священника для консульства. И не просто священника, а священника-миссионера. Позже владыка говорил: «Я пошел на службу, помолился об этом предложении, и к концу службы мое сердце, моя душа уже принадлежали Японии». Никто не думал, что он, красавец и весельчак, окажется так далеко и станет великим проповедником.

Но Господь судил иначе. Интересно, что будущий святитель в Иркутске встретил митрополита Иннокентия, тоже причисленного затем к лику святых, который возвращался из Америки. И святитель Иннокентий пошил собственноручно младшему товарищу рясу из бархата, говоря, что он, Николай, должен предстать во всей красе перед японцами. Также он подарил ему наперсный крест и сказал: «В таком виде ты должен спуститься по трапу корабля». Видимо, владыка прекрасно понимал, насколько важно первое впечатление о миссионере. И действительно после удивительного обращения в Православие синтоистского жреца, пришедшего убить святителя Николая, и пламенной проповеди на японском языке православная община начала быстро расти и уже к 1880 г. насчитывала больше 5 тысяч верующих и 6 священников.

Известно, что святитель Николай основал семинарию и духовные училища. Каким образом владыка готовил людей к священному служению, как он их наставлял и воспитывал?

Да, в первую очередь речь идет о Токийской семинарии, первый выпуск которой состоялся в 1882-м году. Там владыка стремился дать семинаристам очень хорошее, разностороннее образование, приглашал разных преподавателей. Святитель Николай всегда обращал внимание на манеры семинаристов, на их отношение к людям. Нескольких отчислил, потому что они пьянствовали. Кого-то за какие-то непотребные слова. Владыка каждый день записывал, как кто стоял на службе, учился или работал. Кроме того, святитель Николай уделял очень большое внимание здоровью студентов, потому что в Японии тогда жили очень бедно и голодно. Поэтому в семинарии организовали даже дачу в горах, куда регулярно вывозили семинаристов. А летом - к морю. Всех ребят старались обеспечивать хорошим питанием, заставляли заниматься спортом, соблюдать личную гигиену. Также владыка требовал от семинаристов вести дневник, рассказывать, как они ездят домой, кому проповедуют, какие испытывают трудности. И такое внимательное, глубоко человечное отношение к окружающим, присущее многим японцам, конечно, очень привлекало их в личности святителя Николая.

Если ты плохо ладишь с людьми, значит, ты выпадаешь из общества

Раз вы затронули вопросы менталитета, хотелось бы спросить, как бы вы, прожив столько лет в Японии, определили ключевые особенности японского менталитета?

Это, конечно, ответственность, коллективизм и, что самое главное, любовь к своей стране, ведь японцы чаще всего говорят: я счастлив, что родился в Японии. В плане любви к Родине и, наверное, коллективизма русские и японцы очень похожи. В России достаточно суровый климат, а у них постоянные землетрясения, пожары, цунами - как без коллективизма? Но главное в Японии - человеческие отношения. То есть если ты плохо ладишь с людьми, значит, ты выпадаешь из общества. Вы знаете, какой сказочный персонаж один из самых любимых в Японии? Сейчас упадёте. Это наш русский Чебурашка. Почему? Потому что он со всеми дружен - вот это очень важно. Также у японцев всё вокруг должно быть сбалансировано - это основное в их миропонимании. Не должно быть ничего резкого, никаких сломов, разрушений до основания. Японцы, как ни странно, крайне редко говорят слово «нет» или категорически что-то отрицают.

- Что, на ваш взгляд, наиболее ценное в японской системе образования? Насколько она традиционна?

Система образования и в Японии постепенно реформируется. К сожалению, далеко не всегда в положительную сторону. Происходит, например, сокращение гуманитарных предметов в пользу технических. Коллеги, с которыми я проработала профессором долгие годы, говорят, что раньше был хороший университет, а теперь это, скорее, сильный техникум. Конечно, в связи с низкой рождаемостью стало меньше учеников и преподавателей. Но зато устроиться в университет без степени теперь очень трудно. Хорошо также, что в университетах обязательно функционируют полноценные научные общества.

- Япония, как известно, страна высокотехнологичная. При этом роль национальной традиции в жизни японцев достаточно сильна. Как современные жители Японии сочетают традиционность и современные технологии? Как поддерживают институт семьи?

Сохранение традиций, института семьи и в Японии сегодня большая проблема. Хотя положительный опыт у японцев в этом отношении, несомненно, есть. Да, сегодня много разводов, люди поздно вступают в брак или вообще не строят семью, предпочитая карьерный путь. Но в Японии хотя бы сейчас стали делать хорошие фильмы о семье. У нас, в России, фильмы в основном о бандитах и коррупции. Стыдно за наше телевидение, за страну, потому что из телевизора изливается на людей сплошная грязь. А там исторические драмы, добрые семейные фильмы представлены в гораздо большем количестве. Пусть многие из них наивны. Но это какой-то положительный пример для молодежи.

- Как простые японцы относятся к России, к русской культуре?

Понятно, что все зависит от конкретного человека. Но в целом, конечно, хорошо. Даже русская еда японцам кажется вкусной. Я еду в Германию, например, а мне коллеги говорят: «Куда ты едешь? Там же такая жуткая еда!» А для японцев еда очень важна. Самое любимое японское слово «ой си» (вкусно). В России вкусно, и больше нигде. И, главное, там гостеприимные люди. Правда, еще они любят Италию, всё итальянское им кажется красивым. Радушие итальянцев их тоже привлекает.

- Многие думают, что японцы - закрытые по характеру. Вы согласны?

Они не закрытые, нет. Они просто стесняются. Понимаете, там с молоком матери впитывается мысль, что нельзя доставлять какие-то неудобства ближнему. Поэтому дети особо не кричат. Ты всегда должен себя прилично вести. А до последнего времени нельзя было держать в многоэтажных домах даже собаку или кошку. Вдруг кот замяукает или собака залает? Японцы очень законопослушные, но, главное, уважительные друг к другу. Это не закрытость, а сдержанность, скромность. Да, перед незнакомцем они раскрываются не сразу, но если начинают ему доверять - то раскрываются всей душой. А еще они очень доверчивые.

Дух и традиции владыки до сих пор сохраняются там

- И последний вопрос. Как существует Православная Церковь в Японии сегодня? Какие у нее перспективы?

Слава Богу, Церковь живет и развивается. Конечно, у нас очень не хватает священников. В семинарии 2-3 ученика, и принимают туда людей только с высшим образованием. А с молодыми людьми нужно работать, их нужно просвещать, вовлекать в церковную жизнь. Внешняя среда сейчас очень агрессивная.

Много в Японской Православной Церкви правнуков и праправнуков тех, кого крестил еще святитель. Вообще, дух и традиции владыки до сих пор сохраняются там. Везде выборность, общинность. Верующие проводят встречи для изучения Священного Писания. Действуют сестричества. Например, мы собираем хорошие вещи и отдаем на благотворительность или посылаем в страны, где происходят бедствия. Все вместе совершаем паломнические поездки, отмечаем также русское Рождество. После каждой литургии обязательно проводится совместная трапеза - как здесь установил святитель Николай. Поэтому, несмотря на проблемы и трудности, дух живой христианской общины в Японии, слава Богу, во многом сохраняется.

24 июля 2016 года Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл совершил Божественную литургию в московском храме в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» (Преображения Господня) на Большой Ордынке.

За богослужением были вознесены молитвы о чествуемом в тот день настоятеле храма митрополите Волоколамском Иларионе (Алфееве) в связи с 50-летием со дня его рождения.

Богослужение это было не обычным и очень уж напоминало как литургическую практику обновленцев начала ХХ века, так и современную практику католиков при совершении мессы: престол да еще и семисвечник были вынесены на середину храма (в алтаре остался другой, «настоящий» престол!), а амвон перед Царскими вратами был превращен в горнее место, на котором восседал Патриарх Кирилл задом к иконостасу, алтарю и «настоящему» престолу.

На амвоне никогда не сидят. Даже архиереи. У амвона есть глубокая символика, из-за которой даже патриархи за богослужением на амвоне только стоят. Амвон - это место воскресения Христова, с него читают Евангелие, с него архиерей совершает свое благовестие - проповедь. Сидеть на амвоне - это не только сидеть на Евангелии, это подпирать мягкое место своими собственными проповедями. Сидят на кафедре. Кафедра всегда находится в центре храма и на Горнем месте. Но из-за того, что престол вынесли в центр храма, теперь и амвон стал Горним местом. А это ломает всю традиционную символику литургии.

Подобное модернистское служение литургии не только искажает мистическое значение иконостаса как духовно-материальной границы между пространством алтаря (местом Божественного присутствия) и храма (местом собрания народа Божьего), но и является вопиющим литургическим бесчинством. Именно католики служат мессу без иконостаса. Алтаря по сути у них уже нет.

Если религиозное сознание православных верующих привыкло окружать особым благоговением то место, где совершается величайшее из таинств - святая Евхаристия, то реформаторы-обновленцы 1920-х гг. требовали открыть алтарь и даже перенести престол из алтаря на середину храма, чтобы действия священника были видны молящимся. Именно так и совершал богослужения, в частности, епископ Антонин (Грановский) в Заиконоспасском монастыре, выдвинув престол из алтаря на солею. На «соборе» Союза «Церковное возрождение» Антонин говорил:

«Народ также требует, чтобы он мог созерцать, видеть то, что делает священник в алтаре во время богослужения. Народу хочется не только слышать голос, но и видеть действия священника. Союз “Церковное возрождение” дает ему требуемое» (Труды первого Всероссийского съезда или Собора Союза «Церковное возрождение». М., 1925, с. 25).

Антонин (Грановский) рассказывал, как он предлагал в 1924 году верующим похлопотать у власти открытие одного храма, но с условием: принять русский язык и открыть алтарь. Верующие обратились за советом к Патриарху Тихону. Святейший Тихон ответил: пусть лучше церковь провалится, а на этих условиях не берите.

Антонин говорил по поводу высказывания Патриарха Тихона: «Посмотрите на сектантов всех толков. Никто не устраивает в своих молельнях скворечников. Все католичество, вся реформация держит алтари отгороженными, но открытыми. Вот эти два наших приобретения: русский язык и открытый алтарь представляют два наших разительных отличия от старого церковного уклада. Они так претят Тихону, то есть поповству, что он рад, чтобы такие церкви провалились».

В 1922 г. другой обновленческий деятель о. И. Егоров также самочинно реформировал традиционное богослужение аналогично епископу Антонину: перешел на русский язык и перенес престол из алтаря на середину храма.

Неообновленцы конца 1990-х гг. разделяли мнение своих духовных предшественников начала ХХ века. Так, например, священник А.Борисов в своей книге «Побелевшие нивы» писал:

«Когда-то, в 20-е годы, смелый реформатор епископ Антонин Грановский пытался ввести служение литургии с престолом, поставленным посередине храма, с чтением вслух всем народом евхаристических молитв. Тогда это вызвало насмешки церковных снобов. Но может быть, это не так уж и смешно? Быть может, пройдет какое-то время, и наши потомки будут недоумевать, как могло случиться, что... миллионы христиан на много веков были отгорожены иконостасом... Очевидно настало время подумать о том, не будет ли служение литургии, подобное возобновленному епископом Антонином, способствовать более полному и сознательному участию всех находящихся в храме в Евхаристии» (с. 175-176).

Интересно - как можно одновременно качать головой и говорить «ах, душка святитель Тихон, ах, бяки обновленцы» - и делать то же самое, что обновленцы и топтаться ногами по распоряжениям и заветам святителя Тихона? Это уже даже не лицемерие, это циничный плевок в него…

Таким образом, возмутительное служение Патриархом литургии на вынесенном на середину храма престоле повторяет практику обновленцев начала ХХ века и приближает литургию к католической практике служения мессы. Подобный литургический произвол является, по нашему мнению, бесчинным и непростительным поведением, даже если такую литургию возглавлял и сам Патриарх. Создается впечатление, что учителем у устроителей подобного богослужения является не святитель Тихон, а его заклятый оппонент - обновленческий епископ Антонин Грановский.

И самое ужасное - что это не просто «рядовое богослужение в рядовом храме». Это установка для епархий о том, что надо вот так служить теперь и впредь.

В публикации использованы материалы статей Н.Каверина и блога «Православный японского обряда» .

Православие проникло в Японию в 1860-х годах. Святитель Николай Касаткин вёл миссионерскую деятельность среди самураев, и сегодня их потомки - основные прихожане храмов. Японское православие сильно отличается от привычного нам: перед входом в храм снимается обувь, на службе все поют, содержание общины происходит не за счёт продажи свеч, а через добровольный церковный налог. Наконец, действующие лица Библии рисуются азиатскими.

Японские власти официально сняли запрет на отправление христианских культов только после Второй мировой войны (статья 20 Конституции Японии 1947 года) - до этого оно находилось под полузапретом. В отличие от соседних Кореи (где христиан уже более 50% населения) и Китая (около 10-15% христиан - с тенденцией к резкому росту их числа) число христиан в Японии лишь немногим превышает 1% от общей численности населения (до 1,5 млн. человек). Из них на долю православных верующих приходится малая величина — 0,03% общей численности японских граждан (36 тысяч человек; в настоящее время в Японии функционирует 3 епархии и 150 православных приходов). Всё православное духовенство — это священники японского происхождения, которые получили своё образование в православной духовной семинарии в Токио. Тем не менее, японцам удалось создать весьма самобытную ветвь православия.

С 1945-го по 1970 год японская православная церковь находилась под юрисдикцией Американской митрополии. Только в 1971-м Московский патриархат предоставил Православной церкви в Америке автокефалию. Последняя возвратила Японскую Православную церковь под юрисдикцию Москвы, а Москва, в свою очередь, объявила Японскую церковь - автономной.

36 тысяч православных японцев сегодня - это примерно столько же, сколько было и во времена святителя Николая Касаткина в конце ХIХ века. Почему их численность не возросла, тогда как у католиков и протестантов за это время рост прихожан - в 3-4 раза?

(Святитель Николай (в центре) со своими прихожанами)

Николай Касаткин (будущий святитель Николай, канонизированный в 1971 году), прибывший в Японию в 1861 году, активно вёл свою пасторскую деятельность почти исключительно среди японского самурайства.

Первые проповедники христианства появились в Японии ещё в XVI веке, и это были португальские католики. Поначалу они добились больших успехов в распространении христианских ценностей среди японцев, однако они активно втянулись во внутреннюю политику сегуната. В результате власти были просто вынуждены насильственно изгнать их из страны, и Япония закрылась от внешнего мира на два с лишним столетия, а слово «христианин» в японском языке надолго стало синонимом таких понятий, как «злодей», «грабитель», «колдун».

После открытия Японии внешнему миру решиться перейти в христианство могла только верхушка японского общества, которые были в силах пренебречь мнением подавляющего большинства. Первым японцем, обращенным отцом Николаем в православную веру, был именно представитель японского самурайства Такума Савабэ. Он пришел в дом к отцу Николаю с тем, чтобы убить его, однако общение со священником кардинально изменило его планы. Выходец из южного клана Тоса, впоследствии священник синтоистского храма в Хакодате, Такума Савабэ был членом тайного общества, ставившего своей задачей изгнать из Японии всех иностранных христиан.

Несколько диспутов с Касаткиным убедили Савабэ перейти в православие. После этого жена Такумы сошла с ума и в припадке безумия сожгла собственный дом. Самого Такуму заключили в тюрьму и приговорили к казни, но реформы Мэйдзи смягчили антихристианское законодательство. Он был освобождён из заключения, и вскоре стал православным священником.

К тому времени счёт православным японцам шёл уже на сотни. И подавляющее большинство из них принадлежали именно к военному самурайскому сословию (многих в том числе вдохновил и пример Савабэ). С наступлением эпохи Мэйдзи после 1868 года они оказались выброшенными на обочину жизни и разбегались по стране, распространяя и новую православную веру.

Современные православные японцы, которые представляют собой уже пятое или шестое поколение тех самураев, которых святитель Николай обратил в православную веру, являются православными «по наследству». Они сегодня составляют большинство прихожан православных храмов. Японцы вообще верны традициям рода. Если прадед всем сердцем принял какую-то веру, вероятность того, что его потомки отрекутся от его веры, близка к нулю. Эти люди не всегда могут объяснить суть догматов православия, но они всегда будут усердными верующими, соблюдать все традиции и сохранять веру без всяких сомнений.

А вот среди простых японцев православие, что называется, «не пошло», и именно с этими низшими сословиями и стали работать католические и протестантские миссионеры. Отсюда - и такое небольшое число православных в Японии, и отсутствие роста их численности.

В православных приходах в Японии поддерживается необычная, на взгляд русского православного, церковная жизнь. Церкви в Японии созданы с учётом японских традиций, как и самый первый православный храм в Хакодате. На полу постелены циновки, все верующие, входя в церковь, снимают обувь. Для пожилых и больных прихожан в храме предусмотрены стулья.

В японских православных храмах прихожан обслуживают свои «церковные бабушки». Они выполняют роль распорядителей внутреннего порядка. Однако они не занимаются продажей свечей, как в православных храмах в России. Православные японцы просто равнодушны к свечам и запискам. Свечи в японских православных храмах продаются, но особой популярностью у верующих японцев они не пользуются, записки и вовсе никто не пишет. Такое поведение японских православных верующих объясняется рядом причин. В российских храмах свеча - это не только ритуал, но и пожертвование. Японские верующие поступают иначе - ежемесячно из своей зарплаты они выделяют определённую сумму на содержание прихода (до 3-5% своего дохода, фактически, добровольный церковный налог), и поэтому не видят никакой надобности, продавая свечи, создавать в храме пожароопасную обстановку.

Также японцы не понимают, зачем писать записки и просить кого-то помолиться вместо себя. Они считают, что каждый должен молиться сам.

Однако главное отличие православного храма в России и в Японии заключается в том, что в японских церквях все без исключения прихожане поют. У каждого прихожанина в руках листок с нотами и текстом, и даже если у них совсем нет слуха, они просто напевают слова молитвы полушёпотом себе под нос. Литургия в японском храме больше похожа на репетицию хора. Японцы не понимают, как можно молиться тихо, едва произнося слова. Их коллективный разум это возмущает. Они не принимают совместную молитву, если все молчат.

Вместе с тем, исповедуются японские православные молча. На исповеди выстраивается длинная очередь, которая быстро рассеивается. Каждый японец падает на колени, подставляет голову под епитрахиль (принадлежность богослужебного облачения православного священника, представляющая собой длинную ленту, огибающую шею и обоими концами спускающуюся на грудь), выслушивает разрешительную молитву, и он готов к причастию.

Ещё святитель Николай, характеризуя национальные особенности православных японцев в сравнении с православными русскими, отмечал, что японцы - люди весьма конкретные, они не могут, как русские, всю жизнь мучиться от своих проблем, метаться из стороны в сторону, долго размышлять о превратностях судьбы по модели - кто виноват и что делать. Они не могут долго искать, что есть истина, так и не найдя в итоге ответа на этот вопрос, потому что и не хотят его находить. Для японцев истина - это не абстрактное понятие, а элемент их собственного жизненного опыта.

Японцы подходят и спрашивают у православного священника, «что они должны делать». В ответ японский православный батюшка им отвечает: «Верить, молиться, творить добрые дела». Японец тут же идёт и исполняет всё то, что он услышал от батюшки, он стремится показать конкретный результат своей жизни как результат своей духовной жизни. Это - очень по-японски.

Японская православная церковь имеет интересное внутреннее убранство. Во времена святителя Николая Японского обращение в христианскую веру каралось суровым наказанием. Поэтому нет ничего удивительного в том, что такой страх глубоко укоренился в сознании верующих христиан в Японии. Иногда в японской иконописи можно встретить непривычные образы - некоторые иконы и скульптуры замаскированы под языческих идолов, тогда как на самом деле - они изображают Богородицу или Христа. И конечно, иконописные лики святых японские мастера традиционно наделяли привычными для глаза японцев чертами, чтобы создать у прихожан впечатление, например, о том, что Христос родился именно в Японии, а все действующие лица Библии были азиатами.

Ниже - как выглядят японские христианские иконы и зарисовки библейских событий:

В японском городке Шинго существует могила Иисуса Христа. Японские христиане верят, что Христос не был распят на кресте в Иерусалиме, а перебрался я Японию, где женился и благополучно дожил до 106 лет. Ежегодно на Рождество к могиле стекается до 10 тысяч японских христиан.

Хранителями могилы Иисуса являются древние кланы Такенучи и Савагучи. У них существует семейная летопись возрастом 1,5 тысячи лет, где в одной из записей и говорится, что эти кланы являются потомками Иисуса Христа. Правда, летопись множество раз переписывалась, и последнему её экземпляру «всего» около 200 лет.

В этой реликвии пишется, что первый раз в Японии Христос побывал в возрасте 30 лет. Но в 33 года он вернулся на родину в Иерусалим, чтобы проповедовать своё Слово. Он не был принят местным населением, а римский чиновник даже приговорил его к смертной казни. Но, согласно японской летописи, на кресте был распят не сам Христос, а его брат по имени Исукири. Сам же Иисус бежал на восток. Сначала он скитался по Сибири, потом перебрался на Аляску, а уже оттуда - в деревню Шинго, где и жил ранее.

В Шинго он женился, у него родилось трое детей (которые и стали основателями кланов Такенучи и Савагучи), а умер Христос в 106 лет. Похоронен он был там же, в Шинго.

В летописи также рассказывается о сотворении Земли. Якобы она была заселена выходцами с далёкой планеты, и их потомки проживали в Атлантиде. Иисус Христос тоже был атлантом, т.е. потомком инопланетян.

Но почти 2000 лет его могила почти никак не выделялась на местном кладбище. Её выдавала лишь надпись на могильном камне «Иисус Христос, основатель рода Такенучи». Лишь в 1935 году могиле был придан должный вид: Киомаро Такенучи поставил на ней большой крест, а также сделал вокруг неё изгородь. Также рядом с могилой есть небольшой музей, в котором хранится ухо распятого на кресте брата Иисуса - Исукури, а также прядь волос Девы Марии.

Кланы Такенучи и Савагучи сложно заподозрить в рекламном трюке. Сами они не христиане, а синтоисты. А Христа просто чтят как основателя своего рода. В самом Шинго (его население 2,8 тыс. человек) есть всего лишь две семьи христиан. На месте продаётся не так много сувениров (да и то - только последние 10-15 лет), за доступ к могиле плата не берётся. Правда, в городке как минимум 200 лет существует традиция всем младенцам, когда их первый раз выносят на улицу, чертить растительным маслом крест на лбу. Кроме того, на детских люльках тоже рисовался крест.

Ежегодно на Рождество к могиле приезжает до 10 тысяч японских христиан (всего христиан в Японии около 1,5 млн. человек), а всего в течение года на ней бывает до 40 тысяч человек. Они оставляют в Шинго до 2 млн. долларов.

(Один из потомков Христа - мистер Савагучи)

источники

Отец Илья (Такеи), дьякон кафедрального собора Воскресения Христова в Токио

Отец Иаков молится как-то не по-русски. «Сю аварэмэйо!» — это у него вместо «Господи, помилуй!». А поклоны он кладет как самураи в фильмах Едзи Ямады: сначала складывает под себя ноги, руки на бедрах, колени в стороны. А потом порывистым движением стелет туловище параллельно земле, как его предки когда-то склонялись перед своими сёгунами. В России мало кто знает, что в Японии есть маленькая, но настоящая православная церковь. Еще меньше народу в курсе, что японской она названа не по географическому признаку, а по национальному. И уж совсем новость, что ее апостолами были бывшие самураи, нашедшие в новой вере продолжение своих традиций. Корреспондент «РР» решил исследовать японскую веру, чтобы лучше понять свою.

Хоккайдо — это такая маленькая японская Сибирь. Здесь самая низкая плотность населения на квадрат земли и самое высокое содержание снега на куб воздуха. Здесь по рельсам бегают допотопные ночные поезда, таких даже в России не встретишь. А люди на Хоккайдо настолько суровы, что вообще не убирают снег с тротуаров и давно между собой условились, что разворот через две сплошные — не нарушение, что бы там ни написали в ПДД зануды с острова Хонсю.

Самый северный остров Японии начал массово заселяться всего полтора века назад, и за это время здесь осело множество неформатного народу. Как выразился один местный русский, люди без джойстика в крови. Как выразился один местный американец, flexible people.

— Я из потомственной православной семьи, — закончив молитву, говорит отец Иаков (Синорага), настоятель храма Преображения Гос-подня в городе Саппоро. — Мой прадед принял крещение от первого православного японца, Павла Савабе. Но в церковь я стал ходить, только когда женился. Потом закончил семинарию в Токио, долго служил дьяконом, а три года назад стал священником.

Отец Иаков — сама доброжелательность, улыбается от уха до уха, но разговор у нас почему-то так и не склеился. Чуть позже прихожане мне проболтаются, что накануне вечером у батюшки умерла жена. Свои чувства японцы привыкли прятать глубоко-глубоко. Веру — еще глубже.

Ложка соли
История зарождения в Японии православия напоминает сюжет фильма «Последний самурай» с Томом Крузом. Действие происходит на фоне тех же исторических событий: вторая половина XIX века, революция Мэйдзи, завершение трехсотлетнего правления феодалов и восстановление императорской власти. Только вместо американского военного советника Натана Олгрена в японский порт Хакодате приезжает молодой русский монах Николай Касаткин. И его задача не обучать императорскую армию современному военному искусству, а проповедовать Евангелие — иными словами, заниматься противозаконной деятельностью, за которую в те времена полагалась смертная казнь. Как и персонаж Тома Круза, будущий святой Николай Японский проникается уважением к аборигенам и, прежде чем учить их евангельской истине, восемь лет сам учится их языку, традициям и культуре.

— Все рушится, в умах смятение, люди не знают, во что теперь верить: ту эпоху в японской истории можно сравнить с петровской реформой в России, — рассказывает мне генеральный консул России в Саппоро Василий Сап-лин. Мы сидим с ним в японском ресторанчике и поглощаем постный ужин. Поститься в Японии очень удобно: мясо нельзя, молоко нельзя, рыбу нельзя, зато можно морских гадов, которые здесь в изобилии. —

Но у христианства в тогдашнем японском обществе была отвратительная репутация, — продолжает Саплин. — Первые проповедники появились в Японии еще в XVI веке, это были португальские католики. Поначалу они добились больших успехов, но потом полезли в политику, стали плести интриги. В результате португальцы были жестоко изгнаны, страна закрылась от внешнего мира на три столетия, а слово «христианин» в японском языке надолго стало синонимом слов «злодей», «грабитель», «колдун». Николаю Японскому удалось невозможное: уже через пятнадцать лет его тихой проповеди он стал одним из самых уважаемых в Японии людей.

Собственно, тот самый Павел Савабе, который стал первым православным японцем, пришел в дом к отцу Николаю, чтобы его убить. Самурай клана Тоса, жрец старой синтоистской кумирни в Хакодате, виртуозный фехтовальщик, Такума Савабе был членом тайного общества, поставившего своей целью изгнать из Японии всех иностранцев.

— Твоя вера злая, вы варвары, приезжаете высматривать нашу страну! — заявил Савабе Такума злодею, грабителю, колдуну.

— А разве не нужно сначала узнать, о чем говоришь, а после решать, вредно оно или нет? — вопросом на вопрос ответил японскому самураю русский монах.

Савабе Такума решил выслушать последнее слово своего врага, а дальше события развивались так. Через четыре года он принял крещение. Сразу же после этого его жена сошла с ума и в припадке безумия сожгла собственный дом. Затем самого Павла заключили в тюрьму и казнили бы, если бы не подоспевшие реформы, смягчившие антихристианское законодательство. Но испытания лишь укрепили бывшего самурая, и еще через три года он стал священником. К тому времени счет православным японцам шел уже на сотни. И большинство из них принадлежали к военному сословию.

— Действительно, на первых порах православное христианство в Японии было религией самураев, — говорит епископ Сендайский Серафим. Еще 20 лет назад он был фоторепортером. Однажды поехал по работе в дальнюю северную провинцию, и там ему на глаза попался маленький православный храм. Так и влип.

— Но почему именно самураев?! Ведь кому как не поборникам традиций ненавидеть все новое?

— На то есть несколько причин. Во-первых, самураи, как высшее сословие, были наиболее образованными людьми, способными воспринимать что-то новое. Во-вторых, с наступлением эпохи Мэйдзи они оказались выброшенными на обочину жизни и в конце концов пришли к выводу, что, если хочешь изменить реальность вокруг себя, надо сначала изменить что-то в самом себе. Ну и наконец, надо понимать, что такое был север Японии в то время. Сюда под натиском императорской власти отступили все люди старой эпохи — как русские староверы в леса Сибири или казаки за Дон. Здесь они потерпели окончательное поражение и разъехались по своим родным землям, разнося по всей стране новую веру. Но ключевую роль, конечно, сыграла сама личность святителя Николая Японского.

Русские путешественники того времени не раз отмечали, что имя Николай в Японии стало почти нарицательным. И православный храм назывался «Николай», и место миссии — «Николай», даже само православие именовалось «Николай». Уважения к святителю Николаю не убавила даже русско-японская война. На вопрос верующих, должны ли они воевать против своих православных братьев, он с редким тактом и смелостью заявил: «Я, как русский подданный, не могу молиться за победу Японии над моим собственным отечеством. И именно поэтому я буду счастлив видеть, что и вы исполняете долг в отношении своей страны. Кому придется идти в сражение, не щадя своей жизни, сражайтесь, но не из ненависти к врагу, а из любви к вашим соотчичам…»

Сами православные японцы любят сравнивать свое положение в своей стране с ложкой соли в горшке риса. Сегодня на всю Японию лишь 30 тысяч человек называют себя сей-кё, то есть православными, из них 10 тысяч регулярно посещают церковь. Это в три раза меньше, чем сто лет назад, когда на похоронах святителя Николая сам японский император возложил свой венок.

— А если бы не было потом революции, еще одной войны, курильского конфликта, могло бы сегодня православие быть одной из главных религий Японии? — спрашиваю генконсула. — Скорее, наоборот, именно эти испытания и помогли ему выжить, — отвечает за него его супруга Татьяна. — Если бы не они, Японская православная церковь сегодня, скорее всего, была бы похожа на протестантскую и католическую, которые здесь фактически выродились в благотворительные общества с минимальным религиозным содержанием.

Интересный дедок
Мой разговор с епископом Серафимом о самураях происходит 11 марта по дороге в порт Исиномаки, который год назад был напо-ловину разрушен цунами. Теперь, в годовщину той трагедии епископ едет в местный храм служить литургию и панихиду по погибшим. Дорожное полотно радует русскими ухабами — последст-виями землетрясения, которые, впрочем, за год вполне можно было устранить.

«Интересный дедок» — так охарактеризовал местного священника, отца Василия (Тагучи) Тимур Новоселов, человек-легенда, рассказать которую не хватит этого репортажа. В Восточно-Японской епархии все о нем слышали, но мало кто его видел. В 90-е Тимур жил на Сахалине и прошел суровую школу рыбного бизнеса. Теперь он зани-мается поставками в Россию яхт и снегоходов, живет в Саппоро, там мы с ним и встретились. Тимур очень большой, очень хмурый, очень добрый и очень сильный. Руки у него, как у ангела крылья, никогда не касаются туловища. И еще это человек, который может решить абсолютно любую проблему.

Сразу после прошлогоднего землетрясения, когда продукты выдавали чуть ли не по карточкам, он каким-то чудом закупил целый автобус гуманитарного груза и, преодолев все кордоны, проехал по пострадавшему побережью, просто раздавая продукты направо и налево. С тех пор для всего японского духовенства Тимур стал живым символом настоящего русского человека, большого и теплого.

Заезжал Новоселов и в Исиномаки. Имя «интересного дедушки» в тот момент не сходило с информационных лент: отец Василий Тагучи не выходит на связь… отца Василия Тагучи нет ни в одном из пунктов временного размещения… отец Василий Тагучи пропал без вести… отец Василий Тагучи: «Я пропал без вести? Да я все это время вообще из дома не выходил!»

— Когда я был молодой, я частенько ездил в Токио к своему другу-семинаристу, мы там вместе выпивали, — вспоминает свою дорогу к храму отец Василий. — Сердце у меня тогда было темное, а жизнь непростая, даже не хочу о ней рассказывать. И я у этого своего друга все допытывался: что это у тебя за вера, почему ты счастливый такой? А он отвечал: отстань, вон иди в клуб для молодых прихожан, тебе там все объяснят. Я прихожу, а там одни старички сидят, священники. Ты, говорят, крещеный? Нет? Ну, так крестись. А в Японии просто так не крестят, нужно целый год на курсы ходить. Я из упрямства все это выдержал, покрестился, но легче на душе не стало. Дай, думаю, пойду в семинарию, может, там полегчает. А когда семинарию закончил, мне старички говорят: нам тут священников не хватает, поезжай служить в Мариоко, там храм пустой. И как только я начал сам служить, тут же темнота с сердца спала.

Тут есть небольшая трудность перевода. «Темное сердце» по-японски — это не «злое», а скорее «уставшее», «измучившееся».

— А цунами? Да что цунами! Мы, слава Богу, живем далеко от берега, здесь разрушений уже не было. Вода до храма добралась и остановилась перед самым алтарем. Полдня помахали тряпочкой — вот и все устранение последствий.

Насчет воды, остановившейся перед алтарем, — это отец Василий просто констатирует факт. Никаких рассуждений о явленном чуде после этого не следует. Православные японцы вообще равнодушны к наглядной мис-тике. Для них вера — это вера, а цунами — это просто цунами.

Интересная бабушка
Исиномаки сегодня окружают высокие сопки, возведенные из собранных за год обломков того, что когда-то было городом. На протяжении полукилометра от берега одна лишь грязная и голая земля. Потом начинают попадаться остатки домов, а затем идет обычная жилая застройка с небольшими пустырями, оставшимися после точечных разрушений. Пейзаж бодрят лишь яркое весеннее солнце и улыбающиеся люди, год назад лишившиеся крова, имущества, а многие — и родственников.

Японцы вообще в трагических ситуациях почему-то любят улыбаться. Вот и сейчас они ходят по пустой и корявой поверхности земли, отыскивают свои фундаменты, оставляют цветы в бутылках и фотографируют друг друга, люто улыбаясь в объектив.

В Исиномаки большой религиозный день. Каждая религия по-своему поминает жертв трагедии. В синтоистских кумирнях поклоняются духам предков, в буддийских храмах молятся о погибших, в христианских церквях совершают панихиды. Атеисты же между собой сговорились, что ровно в 14 часов просто встанут как вкопанные и целую минуту будут стоять, склонив голову.

— Граждане, подходим сюда, подходим сюда! — даже без перевода мне понятно, что вещает японская бабушка за столиком у входа в православный храм. Японцы всюду любят приходить заранее, поэтому за час до службы у входа толпится народ: женщины с портретами погибших и мужчины с православными крестиками на лацканах — точно так же в Японии носят свою корпоративную символику пожизненные служащие крупных компаний.

К бабушкиному столику подходят люди и пишут маркером на чем-то белом какие-то иероглифы. Что-то белое — это вовсе не бумага для поминальных записок, а небольшие целлофановые пакеты. А иероглифы — не имена поминаемых, а собственные фамилии. В пакеты прихожане кладут свою обувь и складывают ее перед входом, а подписывают, чтобы потом не перепутать, где чья. В храм здесь положено входить разутыми.

Эта старинная японская традиция страшно неудобна для людей со шнурками, потому что если ты, к примеру, захотел в туалет, тебе придется выйти, найти свой пакетик, обуться, пройти пять метров до туалета, там снова разуться, потом проделать эту процедуру в обратном порядке и желательно при этом не потерять пакетик, потому что бабушка уже в храме и пакетиков у нее больше нет.

Тема бабушек в японской церкви вообще раскрывается очень свое-образно. В здешних храмах они, как и у нас, играют роль распорядителей внутренних дел, вот только к свечам и записочкам абсолютно равнодушны. К свечам и записочкам равнодушны вообще все православные японцы. Свечи цвета аскорбинки тут продаются, но особой популярностью не пользуются, записок же и вовсе никто не пишет. Объясняется это явление духовно-финансовыми причинами. В российских храмах свеча — это не только ритуал, но и пожертвование. Японцы же просто отстегивают ежемесячно из своей зарплаты определенную сумму на содержание прихода и поэтому не видят никакой надобности создавать в храме пожароопасную обстановку. А для чего просить кого-то молиться вместо тебя, они и вовсе не понимают: а ты сам тогда зачем в храм пришел?!

Но забот от этого у бабушки Софьи меньше не становится. Благодаря ей ты просто так в храм Исиномаки не войдешь. Ты должен встать на пороге, подождать, когда она тебя поманит, последовать за ней и расположиться именно в том месте, где она велит. Таким образом, вместо того чтобы расставлять свечи на канунном столе, бабушка Софья расставляет людей по храму. Но и лицо, и повадки у нее при этом точно такие же, как у ее русских коллег: ревностные, охранительные и даже слегка агрессивные.

— Арируйа, арируйа, арируйа, Камия коэйва Наннзини кису!

В японском нет буквы «л», но переведенные еще святителем Николаем молитвы — не единственное, чем отличаются богослужения в Японии от богослужений в России. Главное отличие в том, что здесь все без исключения поют. У каждого прихожанина в руках листок с нотами и текстом, и даже если у тебя совсем нет слуха, ты просто лопочешь полушепотом себе под нос слова молитвы. Литургия в японском храме вообще больше похожа на репетицию хора. Японцы не понимают, как это так — молиться молча, их коллективный разум это возмущает. Какая же это совместная молитва, если все молчат?

Зато они очень любят молча исповедоваться. Вот к епископу Серафиму на исповедь выстроилась длинная-предлинная очередь, но уже через десять минут никакой очереди нет. Каждый японец просто падает на колени, подставляет голову под епитрахиль, выслушивает разрешительную молитву — и все, готов к причастию. Поначалу это коробит, но чем ближе узнаешь православных японцев, тем больше понимаешь, что их вера — это не про добро и зло, а вообще про другое.

Православные японцы любят сравнивать свое положение в своей стране с ложкой соли в горшке риса. Сего-дня во всей Японии лишь 30 тысяч человек называют себя сей-кё, то есть православными

Конкретные люди
«Желание зевать прекратится, если провести ладонью по лбу снизу вверх», — это совет из «Хагакурэ», трактата о бусидо, кодекса чести самурая. Вот уже неделю я регулярно проверяю этот способ. Действительно помогает.

— Я из потомственной православной семьи. — Когда я слышу эту увертюру, сразу хочется зевать. Потому что так начинается каждый второй рассказ японца о том, как он стал православным.

Мария Чиэко из Мориоко, Николай Фумихико из Сендая, отец Иоанн (Оно) из Токио, Анна Мори с дочерью Юлией Мацуи из Хакодате и еще столько же других моих собеседников — все как один православные христиане в четвертом, пятом, шестом поколении. Дальше возможны варианты: хожу в церковь с детства, вспомнил о вере предков только после свадьбы, только после похорон мамы, только после того, как вышел на пенсию. Все эти биографические повести, за редким исключением, скучны до ужаса.

— Таких вот православных по наследству среди наших прихожан большинство, — рассказывает отец Николай (Дмитриев), единственный русский священник в Японии, настоятель Воскресенского храма в городе Хакодате. — Японцы вообще очень верны традициям рода. Если прадед всем сердцем принял какую-то веру, вероятность того, что потомки от нее отрекутся, близка к нулю. Эти люди не всегда могут объяснить суть догматов, но они очень усердны, они соблюдают все традиции, они веруют без всяких шуток. Однажды во время Великого поста смотрю: весь приход у меня стремительно худеет. Провел собственное расследование — оказалось, что они уже месяц не едят даже подсолнечного масла. А все потому, что мы в церковном календаре по ошибке употребили иероглиф «абура», который обозначает любое масло, независимо от его происхождения. А раз написано — значит, так надо. Японцы вообще люди конкретные, — произно-сит отец Николай фразу, которую мне потом придется слышать не раз.

— Вторая категория наших верующих — это те, кто пришел «от головы». Это, как правило, высокообразованные жители больших городов, которые учились в университете, каким-то образом вырулили на русскую музыку, живопись, литературу — и заинтересовались. Такие верующие более продвинутые, но не всегда столь же усердные. Ну и наконец, третья категория — те, кто пришел в православие случайно. Просто шел по улице, смот-рит — храм, зашел, а там литургия, люди совсем с другими лицами, красота неимоверная, причем действует она на все органы чувств, даже такие, которым названия не придумано.

На сегодняшний день именно эта страшная сила — красота — и пополняет церкви новыми верующими. Японское православие — это не про добро и зло. Это про красиво и некрасиво.

Вот в храм входит влюбленная парочка — прямо из аниме: оба с растрепанными прическами и округленными от восторга глазами. Еще больше глаза расширяются, когда они видят иероглиф: женщина, родившая Бога. Японцы любопытные, как тюлени, поэтому уже через минуту отец Николай рассказывает персонажам аниме, кто такая Богородица и как это так — родить и остаться после этого девственницей.

Старинный городок Хакодате — это что-то типа японского Суздаля, а церковь Вознесения Христова — местный аналог храма Покрова на Нерли. В год мимо проходят пять миллионов туристов, почти все сюда заруливают и говорят «Вау!». А потом разъезжаются по своим Осакам и Нагоям, но в голове у них уже засело, что есть на свете такое православие и оно красивое. Оказавшись потом в критической жизненной ситуации, кто-то вспоминает это ощущение и идет в местный православный храм. Таких душ одна на миллион, но для воспроизводства маленькой православной общины хватает и этого.

— К сожалению, большинство молодых людей сегодня легкомысленны, — ворчит 86-летний дедушка Исидор. — Даже мои дети не ходят в храм. Такая жизнь сегодня: работа, работа, работа. Все время съедает работа. Но когда выйдут на пенсию, обязательно придут.

Дедушка Исидор Накай очень нестандартный японский верующий. Когда в 44-м его забрали на фронт, он на всякий случай прихватил с собой много разных святынь, в том числе и Евангелие: вдруг поможет. Но верил он тогда лишь в Великую Японию. Даже стишок написал:

«Жизнь моя и смерть моя.
И то и другое готов принять с чистым сердцем.
Потому что это приказ императора».

Но однажды в его части устроили проверку. Злой офицер обыскал рядового Накая с головы до ног. Нашел у него запрещенное Евангелие и разрешенную патриотическую литературу. Литературу почему-то изъял, а Евангелие почему-то оставил. Накай был так поражен, что решил его прочитать. А после Хиросимы сразу крестился.

— Те времена остались самыми яркими в моей жизни. Тогда было трудно, голод, безработица, зато много молодых людей ходили в церковь, — продолжает бухтеть дедушка Исидор. — А теперь у всех все есть и никому ничего не надо. Зачем рождается человек? Чтобы получить образование, жениться, сделать карьеру, а потом умереть? Глупо. Глупо и некрасиво.

Благочестивый материализм
Еще Николай Японский в своих письмах не раз отмечал, что как средство исправления нравов православие японцам вовсе не нужно. С нравами у них и так все в порядке: рядовой японец по части выполнения последних шести моисеевых заповедей даст фору любому христианскому монастырю — ну, разве что проиграет по части прелюбодеяния. Островное положение, регулярные землетрясения, требующие коллективных действий, и насаждаемая огнем и мечом феодальная мораль выдрессировали местных жителей на многие века вперед. А вот с первыми четырьмя заповедями — теми, что касаются взаимоотношений человека и Бога, — беда.

— У рядового японца просто в голове не укладывается, что такое грех, тем более первородный, — рассказывает Василий Молодяков, профессор Университета Такусеку, очень жизнерадостный человек, который не огорчается, даже если журналист опоздал на встречу на сорок минут. — Неуспех христианства в Японии во многом связан с тем, что эта религия претендует на исключительность. Сама мысль о том, что ты будешь гореть в аду только потому, что выбрал не ту религию, для японца непонятна и оскорбительна. Здесь религия — это лишь свод обычаев и правил жизни, некий путь, по которому ты готов идти. У тебя один путь, у другого другой. Эти пути можно даже совмещать. Согласно соцопросам, 85% населения Японии относят себя к синтоистам и 80% — к буддистам. В любой другой стране мира это был бы нонсенс, но только не здесь.

Исторически японское религиозное сознание — это причудливая смесь синтоизма, буддизма и конфуцианства плюс гомеопатическая доза христианства. Но фактически всякая религия уже давно имеет здесь исключительно прикладное значение.

— Японцы сами про себя говорят, что рождаются по-синтоистски, женятся по-христиански, а умирают по-буддийски, — продолжает профессор Молодяков. — То есть для каждого события просто выби-рают самый красивый обряд. В этом, кстати, причина того, что из всех христианских конфессий наиболее популярен протестантизм: они просто женят всех, не требуя предварительного крещения. А вот православие в Японии старается быть настоящим. Но чем настойчивее христианство отказывается играть в прикладную духовность, тем меньше у него в Японии шансов. По крайней мере в обозримом будущем.

Религиозный ландшафт современной Японии больше всего напоминает Древний Рим. Полная толерантность: молись кому хочешь, главное — не забывай, что ты японец, и не выпадай из социума. Доминирование синтоизма обеспечивается не принудительными мерами, а тактикой беспредельных уступок. От этой религии просто невозможно отречься, потому что ее невозможно принять: по умолчанию считается, что любой японец — синтоист по самому факту рождения и, что бы он ни делал в своей жизни, ему заранее почти все прощается. Но на практике современный японец вообще равнодушен к религии. Языческий культ синто давно выродился в аттракцион «брось монетку — загадай желание». При этом само синтоистское мировосприятие по-прежнему насквозь пронизывает японский менталитет. Если сказать японцу: «О вкусах не спорят», — он энергично закивает головой. Но для него это означает совсем не то, что для европейца. Конечно, о вкусах не спорят! Правильный вкус — он ведь для всех один, чего тут спорить? Если же кто-то считает иначе, то он просто дурак и спорить с ним бесполезно.

В сущности, это и есть преломление синто в современном японском сознании. Красота в нем имеет прежде всего нравственную силу. И, конечно, это фундаментальное свойство японского разума не могло не сказаться на том, как здесь было воспринято православие. Для японцев наша вера — это не столько право-, сколько красивославие.

Достоевский наоборот
В японских ресторанах очень быстро понимаешь, что настоящая рыба должна быть только сырой. Она здесь маниакально свежая и вкусная. Ты ее ешь, а она с тобой разговаривает.

— Саби, ваби, сибуй, югэн, — говорит мне японская рыба.

— Чего-чего?

— Это четыре меры красоты у японцев. Саби — это архаичность. Красота по-японски не должна нести на себе печать времени. Ваби — полезность. Красиво лишь то, что применимо на практике. Сибуй — это простота и скромность. Роскошь и чрезмерность — первый признак пошлости. А югэн — тайна. Когда все ясно, чем тут восхищаться?

— Это ты к чему? — спрашиваю я свежую рыбу.

— Это я к тому, что православие всем этим нормам соответствует. А дальше думай сам, — говорит рыба и ныряет в мой пищевод. —

Японцы — люди конкретные, — дает еще одну подсказку отец Николай из Хакодате. — Они не могут всю жизнь мучиться, метаться, думать, что же такое истина, и так и не найти ответа, потому что не очень-то и хочется его находить. Для них истина — не вербальное понятие, а элемент собственного опыта. Они подходят и спрашивают: «Что я должен делать?» Ему отвечаешь: «Верить, молиться, творить добрые дела». Он тут же идет и исполняет. Потому что если ты находишься в правильном состоянии духа — покажи конкретный результат, плод духовной жизни. Это очень по-японски.

— Японцы — идеальные производители, — добавляет профессор Молодяков. — Им туго даются новые идеи, но они могут взять чужую и довести ее до совершенства. Собственно, именно на этом они и вышли в лидеры мировой экономики.

— Ну что, теперь понял? — щекочет мне язык следующая рыба.

Теперь понял. Взять и довести до совершенства — чего ж тут непонятного?

ЯПЦ — это тот самый случай, когда в церкви все так, ребята. Никакой достоевщины и даже лесковщины. Никакого сращивания с государством. Прозрачная бухгалтерия и строгий статистический учет всех верующих. Неукоснительное исполнение всех стандартов духовной жизни. Регулярные богословские собрания в каждом приходе. Строгий пост и чистосердечная молитва. Культ благотворительности и добрых дел, без которых вера мертва. В общем, полный набор всего того, чем тычут в Русскую православную церковь со всех сторон — и либерально настроенные верующие, и консерваторы, и даже технократы из нового духовенства.

Но на выходе — закономерный результат: 10 тысяч человек на 127 миллионов. Потому что таково объективное свойство человечества. Ну, не любят люди, когда все так. Даже если эти люди — японцы.

— А вы не боитесь, что через 10-20 лет в японскую православную церковь просто некому будет ходить? — спрашиваю отца Иоанна (Оно), священника из «Николай-До», кафедрального храма в Токио.

— Да, есть такое опасение, — вздыхает отец Иоанн. — Мы очень волнуемся по этому поводу и напряженно думаем, как жить дальше.

На этой оптимистичной ноте предлагаю закончить. (