Рабство на Северном Кавказе

Похищения людей в городах России с целью их дальнейшего вывоза в Дагестан стали достаточно распространенной практикой в последние годы. "Рекрутеры" ищут потенциальных работников на вокзалах Москвы, Саратова и других крупных городов. Чаще всего жертвами работорговцев становятся люди из провинции, приезжающие в крупные города на заработки. Помимо дагестанского рабства, стоит вспомнить, что в 1990-е годы в Чечне существовала практика похищения людей с целью их выкупа. Похищенные тогда тоже использовались как подневольные рабочие. Если заглянуть в более отдаленное прошлое, то можно увидеть, что использование рабского труда было типичным явлением для истории Кавказа.

Рабство на Кавказе: история

По сообщениям Иоганна Бларамберга, географа и военного топографа XIX века, состоявшего на службе в Российской императорской армии, в рабство в те времена попадали либо военнопленные, либо те, кто был уведен во время набегов на территорию противника. В мирное время людей похищать можно было только тайно, в противном случае похититель подвергался кровной мести .

Пленники оказывались в Анапе, Сухум-Кале (Сухуме), Поти и Батуме для продажи турецким торговцам, которые отвозили их в Стамбул, а оттуда в Египет и порты Леванта (восточное побережье Средиземноморья) .

В "Докладной записке начальника Дагестанской области Главнокомандующему Кавказской армией кн. Барятинскому" от 30 марта 1861 года сообщается, что на Кавказе класс рабов "образовался большею частью из пленных христиан, захваченных в хищнических набегах, и находится в самом унизительном состоянии, какое только можно создать для человека". Рабы и рабыни считались "принадлежностью владельцев своих, как и всякое другое домашнее животное, с которым хозяин вправе поступить, как он хочет". "Они берегут невольников своих… потому что, лишившись раба, понесут материальный ущерб", - говорилось в записке .

На Кавказе находились крупнейшие на Ближнем Востоке невольничьи рынки. В частности, такая ярмарка находилась в ауле Эндирей (ныне - село в Хасавюртовском районе Дагестана). Историк Семен Михайлович Броневский (1763-1830) называл Эндирей "главною ярмонкою для торга пленными". Эндирейцы скупали пленников у горцев в обмен на порох, хлеб, соль, а иногда и за деньги. Из Эндирея скованных пленников проводили большими конвоями "через земли чеченские, ингушские и черкесские скрытными дорогами мимо российских караулов до Анапы" .

Кроме того, практиковавшаяся в регионе в течение столетий работорговля вызвала появление посредников в лице купцов, у которых торговля рабами превратилась в специальный промысел. Дореволюционные историки писали: "Этого рода торговлею усиленно занимались армяне, которые не оставляли этого промысла и с появлением русских на Кавказе". Пользуясь своим положением, они помогали горцам воровать людей в наших пределах, получая за это соответствующее вознаграждение от горцев, а потом помогали русскому правительству в переговорах с горцами о выкупе тех же пленных – также не без вознаграждения, или же сами выкупали, чтобы перепродавать их русским…" .

Работорговля на Северном Кавказе продолжала существовать вплоть до 60-х годов XIX века .

Похищения, работорговля и принудительный труд в Чечне (1990-е годы)

Новая Россия столкнулась с проблемой рабства на Кавказе в начале 1990-х годов, когда власть в Чечне перешла в руки Джохара Дудаева и его сторонников. Позже, когда Чечня стала анклавом, исключенным из российского правового поля, принудительный труд стал в республике частью повседневной реальности.

В общей сложности в Чечне за 1990-е годы более 46 тысяч человек обращены в рабство или использовались на принудительных работах – от сбора дикорастущей черемши до строительства дорог в Грузию через Итум-Кале и Тазбичи . Часто наемные рабочие обманом привлекались в Чечню под предлогом заработка денег, однако оплаты за свою работу они так и не получали .

Не только невольничий труд, но и похищение людей с целью выкупа служило одним из источников дохода организованной преступности в Чечне. Первым в Чечне (в начале 1994 года) стал похищать людей с целью получения выкупа Рамазан Лабазанов, бравший в заложники новоявленных чеченских миллионеров, разбогатевших на операциях с фальшивыми авизо. С началом боевых действий в декабре 1994 года воюющие стороны практиковали друг другу продажу и обмен пленных и убитых. В первый год военной кампании боевики освобождали пленных солдат и офицеров в основном с пропагандистскими целями .

После того как осенью 1996 года российские войска были выведены из Чечни, бандиты стали брать в заложники людей, сотрудничавших с федеральными властями и режимом Доку Завгаева.

С середины 1997 года, когда были похищены журналисты НТВ и ОРТ и за них был выплачен огромный выкуп, похищения людей были поставлены на поток. Первоначально правоохранительные органы Чечни пытались бороться с этим бизнесом, но впоследствии сами включились в посреднические операции по торговле невольниками, и даже сами стали похищать людей .

Современное рабство в Дагестане

Другим регионом, для которого современное рабство превратилось в реальность, стал Дагестан. В мае 2014 года сотрудники МВД Дагестана начали проверку по поводу сообщения блогера Закира Магомедова о существовании в Махачкале рынка рабов на автобусной остановке.

Закир Магомедов в своем "Твиттере" написал, что автобусная станция "Пирамида" - это "черный рынок, где покупают рабов". По сообщению блогера, всего за 15 тысяч рублей можно купить мужчину и за 150 тысяч – девушку.

Большинство выявленных случаев принудительного труда в Дагестане связано с заводами по производству стройматериалов. При этом республика демонстрирует высокий рост безработицы.

Рабы в Дагестане - дешевая рабочая сила, которую завлекают на Кавказ в основном обманным путем - тот же товар, который можно купить, продать.

Видеосюжет "Рабство XXI века (Дагестан)"

В видеоблоге "Кавказского узла" показан сюжет о совместном рейде МВД Дагестана и молодежного движения "Альтернатива", проведенном в мае 2013 года, в результате которого были освобождены четверо рабочих. Со слов рабочих, с момента прибытия на место владелец цеха забрал у них документы и ни разу не выплачивал зарплаты, а когда некоторые выразили недовольство работой и условиями, заявил, что он заплатил за каждого из них 15 тысяч рублей, и они должны отработать.

Цитаты из фильма "Рабство XXI века (Дагестан)"

Владимир: " Меня, говорят, купили за 15 штук. Я ехал с документами, а некоторых везли в багажном отделении, как рабов в трюме".

Алексей: "В Москве отлавливают рабов на Казанском, Ярославском вокзалах. Предлагают работу, напаивают, накармливают и сажают в вагон. А когда приезжаешь в Дагестан - тут уже приходят покупатели. За меня, говорят, заплатили 15 тысяч".

Магомедшапи Магомедов (работодатель, начальник цеха): Я покупаю им все, что они просят из еды. Все вычитаю потом из их зарплаты. У нас договор был устный с ними такой. Никаких разрешений, лицензий у меня нет - здесь все так работают" .

Происходящее в Дагестане, однако, не все склонны квалифицировать как рабство. Например, дагестанский юрист Расул Кадиев, комментируя в мае 2013 года истории о подневольном труде в республике, отмечал: "Надо различать незаконное удержание, похищение и принудительный труд. На этой неделе к нам пришел человек из Башкирии. Он сказал, что работал на кирпичном заводе, с ним не расплатились, и он бросил работу и ушел. В данном случае сложно сказать, что это было именно рабство. Его никто не удерживал, не охранял, ему просто не заплатили". Между тем, по словам юриста, "есть работа, на которую дагестанцы не идут". Труд на заводах стройматериалов тяжелый и низкооплачиваемый. Что же касается фактов принудительного труда, то это – "трудовой спор", когда "людей заставляют отрабатывать, не платят" .

Истории "кавказских пленников"

Антон Кузнецов

В июне 2009 года из Дагестана в Липецкую область вернулся солдат Антон Кузнецов, пять лет считавшийся пропавшим без вести. По его словам, все это время он провел в рабстве , куда его продали командиры части.

Призывник из Липецкой области Антон Кузнецов ушел на срочную службу в 2003 году, а весной 2005 года исчез из части. По документам значилось, что Антон Кузнецов дезертировал в неизвестном направлении.

По словам Кузнецова, командиры одной из махачкалинских воинских частей, где он служил, передали солдата хозяевам частного кирпичного завода в "вечное пользование", а затем про него "забыли".

По возвращении Кузнецов был взят под стражу. Как выяснилось, он уже не был срочником. По документам, сразу же после приезда в Дагестан он подписал контракт. Однако сам солдат, по его словам, никаких документов не подписывал.

Сергей Хливной

26 сентября 2014 года в Волгоградской области сотрудники полиции сняли с автобусного рейса Махачкала – Москва 43-летнего мужчину без документов. Задержанный утверждал, что последние 18 лет он провел в рабстве в Дагестане, где у него отобрали паспорт. После дачи объяснений правоохранителям мужчина был отпущен и поехал в Москву автостопом, сообщили в волонтерской организации "Альтернатива".

Пассажир автобуса, представившийся Сергеем Хливным, рассказал, что он родом из Мурманска, однако последние 18 лет провел на принудительных работах в Дагестане. Он рассказал, что приехал в Махачкалу на заработки в 1996 году. Как только он сошел с автобуса, неизвестные отобрали у него все документы и заставили работать на кирпичном заводе в селе Петропавловском. За свой труд мужчина, по его словам, получал только еду и старую одежду, а самого его держали взаперти.

Через несколько месяцев Хливной совершил попытку побега, однако его поймали и заставили пасти скот в селе Таловка. С 2000 по 2004 год мужчина пас скот в селе Юрковка, с 2004 по 2007 год – в селе Казаюрт, с 2007 – в селе Камыш-Кутан. Он еще раз предпринимал попытку к бегству, однако его снова поймали.

Жителя Мурманска в Дагестане обнаружила волонтерская организация "Альтернатива". Сотрудник организации Алексей Никитин решил вывезти мужчину из Дагестана на автобусе. По свидетельству волонтера, посты в Дагестане и Калмыкии его спутник прошел без проблем, а уже под Волгоградом он был задержан правоохранителями до выяснения личности.

Родственники Сергея подавали в 1996-1997 годах заявление о его пропаже в полицию, однако, судя по всему, искать пропавшего без вести правоохранительные органы не стали.

Блогер Оксана Вельва приводит на своей странице основную хронологию нахождения в плену С.Хливного, записанную с его слов:

• лето 1996 - осень 1996 кирпичный завод в Каспийске
• осень 1996 - весна 1997 село Акуша, пас скот, сидел по ночам на цепи
• весна 1997 - осень 1998 село Петропавловское, пас скот
• осень 1998 - 2000 год село Таловка, пас скот
• 2000 год - 2004 год село Юрковка, пас скот
• 2004 год - 2007 год село Казаюрт, пас скот
• 2007 год - 2014 год - село Камыш-Кутан, пас скот

Также Оксана Вельва утверждает, что Сергей Хливной удерживался у своих хозяев, "неоднократно пытался бежать и предпринял около 20 (!!!) попыток к бегству, однако его ловили или хозяева, или "будущие хозяева" и увозили на фермы или кошары пасти скот".

Мнение Светланы Ганнушкиной:

"Информация Сергея Хливного и представителей "Альтернативы" требует тщательной проверки и полицейского расследования ".

У правозащитницы Светланы Ганнушкиной вызвал сомнение тот факт, что человек находился в рабстве столь долгий срок и не сбежал. Ганнушкина привела известный ей пример, когда проживший несколько лет в Ингушетии у местного фермера неместный мужчина вернулся на Северный Кавказ после недолгого пребывания на родине. Он попросился назад к фермеру по причине того, что не смог адаптироваться к российским реалиям. Под влиянием рабочей обстановки у фермера он бросил пить и курить и никуда больше не пожелал уезжать. Также, по словам Светланы Ганнушкиной, к ней обращались освобождённые с помощью активистов "Альтернативы" из Дагестана жители других российских регионов, которые не могли найти работу и жилье. "Я подозреваю, что в Дагестане им было лучше – они приехали чистые, кормленые", - отметила Ганнушкина.

Добровольное рабство

Андрей Попов

История рядового Андрея Попова, пропавшего в октябре 2000 года, активно обсуждалась в Интернете и в блогосфере. Вернувшись домой в августе 2011 года, Попов заявил, что его 11 лет насильно удерживали на кирпичных заводах Дагестана .

Главное военное следственное управление распространило информацию о том, что военнослужащий . Родственники Попова, а также он сам это опровергали, однако перед началом слушаний Попов заявил, что признает свою вину. Правозащитники считают, что на него было оказано давление.

В ходе судебного заседания в Саратовском гарнизонном военном суде Андрей Попов заявил , что его избивали на кирпичных заводах в Дагестане.

"Некоторые шрамы на теле получены в период того, когда я был в Дагестане. В результате побоев со стороны дагестанцев. Бывало такое, что отказывался работать. Это было на кирпичном заводе. Несколько случаев было. Дубинками били, ногами били. Когда падаешь, можно и на кирпич напороться", - рассказал Попов.

На вопрос судьи Игоря Суровцева о работе на последнем кирпичном заводе в Дагестане подсудимый заявил, что контроль над работниками осуществляли так называемые бригадиры из числа местных жителей. "Бригадиры-дагестанцы следили, чтобы не отрывались от работы, простоя чтобы не было. В противном случае могли избить", - отметил подсудимый.

По его словам, он жил на территории завода в общежитии, где было чуть более десятка спальных мест, притом что работников было порядка 200 человек. "Остальные спали на полу. Там была охрана, общежитие на ночь закрывалось", - добавил Попов.

Он сказал, что кирпичным заводом руководил человек по кличке "доктор Магомед". "На руки деньги не давали. Там всем обещали в конце сезона отдать. Обещали, но мало кто получал", - заявил он.

В сентябре 2011 года следователи вместе с Андреем Поповым посетили кирпичные заводы, на которых, по словам военнослужащего, его держали в рабстве . Директор Каспийского кирпичного завода ООО "Стройсервис" Магомед Раджабов обвинил Попова в распространении ложной информации .

Видеосюжет "Рядовой Попов - раб или дезертир?"

В видеоблоге "Кавказского узла" представлен сюжет о результатах проверки следователями военной прокуратуры одного из кирпичных заводов Дагестана, где, по словам Андрея Попова, он 11 лет содержался в рабстве. В ладелец кирпичного завода Каспийска эту информацию опровергает, называя эту информацию враньем или наговором :

Видеосюжет "Андрей Попов в Дагестане"

Продолжение следственных действий в Дагестане. Андрей Попов, обвиняемый в дезертирстве, в сопровождении следователей военной прокуратуры посещает кирпичные заводы вблизи Каспийска и села Мекеги Левашинского района, на которых, по его словам, он содержался в рабстве :

Борьба с рабством в Дагестане

О случаях освобождения людей, незаконно удерживавшихся на предприятиях в Дагестане, неоднократно сообщал "Кавказский узел". В частности, в июне 2014 года сообщалось об освобождении трех человек из трудового рабства в Дагестане, среди которых – двое граждан Республики Белоруссия.

Согласно статистике Международной организации миграции, в 2010 году зафиксированы 103 случая рабства на территории страны и с россиянами – за пределами России. В 2011 году – 50, столько же – за девять месяцев 2012 года. Однако правозащитники уверены, что рабов в России сотни и тысячи. По данным ООН, в РФ – один из крупнейших в мире рынков работорговли .

По словам лидера общественной организации "Альтернатива" Олега Мельникова, почти все похищенные в Дагестан попали одним и тем же путем – к ним подходили люди на остановках, предлагали хорошую работу. Тех, кто не хотел ехать – спаивали, добавляли в еду снотворное. Так они оказались в Дагестане.

По словам Мельникова, в преступной связке работают несколько участников: "Тот человек, что находит людей в Москве и приводит к автобусу, за каждого получает минимум тысячу рублей". Водители, по словам Мельникова, также находятся "в доле". "На контрольно-пропускных пунктах именно водители договариваются с проверяющими", - отметил Мельников. В Махачкале этих людей покупают те, кому нужна дешевая рабочая сила .

В среднем похищенные проводят в Дагестане больше года. Наемных рабочих выгоняют, если они уже физически не могут работать.

По словам корреспондента "Комсомольской правды" Дмитрия Стешина, волонтеры, занимающиеся освобождением рабов, стараются не сообщать полиции про свои спецоперации заранее, потому что "были ситуации, когда сама же полиция предупреждала преступников – и рабов прятали" .

По словам Закира Исмаилова – руководителя дагестанского отделения движения "Альтернатива", "были случаи, когда людям удавалось сбегать, но их тут же ловили патрульные ДПС и доставляли в отдел". А затем возвращали владельцам заводов .

Однако, по сообщениям прокуратуры Республики Дагестан , "фактов принуждения в какой-либо форме к труду прокурорской проверкой не установлено". Проверка прошла на заводах по производству кирпича в городах Махачкала, Кизилюрт, Кизляр, а также в других районах республики. По данным прокуратуры, у всех сотрудников заводов взяты объяснения об обстоятельствах их приезда в республику, их трудоустройства, условий жизни и работы, сказано на официальном сайте ведомства.

Примечания:

1. Бларамберг И. Топографическое, статистическое, этнографическое и военное описание Кавказа (Нальчик: Эль-Фа, 1999) // Восточная Литература.
2. Бларамберг И. Топографическое, статистическое, этнографическое и военное описание Кавказа...
3. ЦГАРД Ф. 120 Оп. 2 Д. 71а; Иноземцева Е. К вопросу о торговле "живым товаром" в контексте кавказской политики России на Северо-Восточном Кавказе в XVII – первой половине XIX вв. // Исторический вестник, вып. VIII. Нальчик: Издательство Института гуманитарных исследований Правительства КБР и КБНЦ РАН, 2009.
4. Броневский С.М. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. Ч. 2. М., 1823; Иноземцева Е. К вопросу о торговле "живым товаром" в контексте кавказской политики России на Северо-Восточном Кавказе в XVII – первой половине XIX вв ...
5. Шамрай В.С. Историческая справка к вопросу о ясырях на Северном Кавказе и в Кубанской области и документы, относящиеся к этому вопросу. Б. м. Б. г.; Иноземцева Е. К вопросу о торговле "живым товаром" в контексте кавказской политики России на Северо-Восточном Кавказе в XVII – первой половине XIX вв....
6. Рамазанов Х.Х. К вопросу о рабстве в Дагестане // Ученые записки ИИЯЛ Даг. Ф. АН СССР. Т. 9. Махачкала, 1961; Иноземцева Е. К вопросу о торговле "живым товаром" в контексте кавказской политики России на Северо-Восточном Кавказе в XVII – первой половине XIX вв...
7. Пути мира на Северном Кавказе / Независимый экспертный доклад под ред. В.А.Тишкова. М., 1999. С. 18; Потери вооруженных сил России и СССР в вооруженных конфликтах на Северном Кавказе (1990-2000 гг) // Рязанцев С.В. Демографический и миграционный портрет Северного Кавказа. Ставрополь: Сервисшкола, 2003. С. 26-77.
8. Рабы Аргунского ущелья. В канун XXI века Чечня стала местом торговли живыми людьми // Независимая газета, 25.05.2000.
9. Евлоев М. Выкуп и смерть // Итоги, 28.12.1999, С. 14; Потери вооруженных сил России и СССР в вооруженных конфликтах на Северном Кавказе (1990-2000 гг.)...
10. Евлоев М. Выкуп и смерть...
11. Рабство XXI века (Дагестан) // Кавказский узел-Youtube, 15.05.2013.
12. Рабовладельческие регионы России // Свободная Пресса, 16.05.2013.
13. Рядовой Попов - раб или дезертир? // Кавказский узел-Youtube, 08.09.2011.
14. Андрей Попов в Дагестане // Кавказский узел-Youtube, 14.09.2011.
15. Истории российских рабов: от дагестанского завода до московских электричек // NEWSru .com , 03.01.2013.
16. Рабов в Дагестан везут из Москвы // "Эхо Москвы", 18.05.2013.

В Чечне освободили двух трудовых рабов из Астраханской области. Один надрывался месяц на животноводческой ферме за копейки, другой – полгода. Бывшие невольники Олег и Валерий рассказали, как попали на цепь, и почему торговля людьми в СКФО – выгодный бизнес.

В декабре прошлого года Олег захотел изменить жизнь: устроиться на работу, встать на ноги. Однако в одном месте не впечатляла зарплата, в другом – не подходил он, как сотрудник. Блуждая от работодателя к работодателю, Олег оказался на астраханском вокзале. Начал пить. Сначала один, потом в компании веселых, но незнакомых людей.

Узнав о «скитаниях» Олега, собутыльники предложили ему работу на одном из предприятий в Астраханской области: высокая зарплата, жилье, питание. Олег приободрился – пришел конец долгим поискам. Товарищи выпили еще несколько бутылок водки за «новую жизнь». Очнулся астраханец уже по дороге в Чечню.

Олег стал трудовым рабом на животноводческой ферме в селе Автуры. Естественно, о новом статусе мужчине никто не сказал. Поначалу он крепко верил, что независим и волен уйти в любую минуту. Хозяин кошары Амрутди пообещал ему неплохие деньги и кров. Олег решил поработать несколько месяцев, а после вернуться обратно. Вот только, хлопая по карманам штанов и куртки, астраханец никак не мог нащупать свои документы.

Реальность, далекая от обещаний

На животноводческой ферме самого Олега превратили в «ломовую лошадь», с которой и обращались соответственно. Безбедная жизнь так и осталась иллюзией. Олег надрывался за еду: убирал за скотом, наваливал ему корм. Так прошло полгода.

В июне в кошару привезли Валерия. Нового рекрутера «бесплатной рабочей силы» тоже подобрали на вокзале.

Друзья по несчастью решили действовать сообща. «После получения отказа на просьбы покинуть кошару, наши герои незамедлительно стали искать помощи в интернете, пока не наткнулись на нашу организацию», - сообщают представители «Альтернативы».

1 июля на телефон горячей линии правозащитников пришли два сообщения по смс и whatsapp: «Здравстуйте меня зовут Олег помогите пожалуйста меня держат не законно.Я нахожусь в чеченской республики село Автуры, меня не куда не отпускают» (орфография и пунктуация оригинала – прим. редакции).

На выручку альтернативцы отправили волонтера из Грозного. «Ребята настаивали, чтобы им помогли выбраться «по-тихому», потому что очень опасались своего хозяина по имени Амрутди. Привлекать полицейский не было смысла», - пояснили в «Альтернативе».

Как отреагировал Амрутди на то, что его лишают дешевой рабочей силы, правозащитники не сообщают. Известно, что в Грозном Валерию и Олегу купили одежду и отправили на такси в Астрахань.

По теме

Из Российской Генеральной прокуратуры на пенсию ушел руководитель, напрямую занимавшийся всеми последними громкими криминальными скандалами на Северном Кавказе. Ивану Сыдоруку 68 лет, поэтому его отставку эксперты называют естественной сменой кадров в силовом ведомстве.

Делом заинтересовалась прокуратура республики. Расследование сотрудники ведомства взяли под личный контроль.

Работорговый Кавказ

История Олега и Валерия похожа на множество подобных: соблазнили работой на морском побережье, обещали зарплату, жилье и питание. Спустя несколько дней оказывалось, что все обман.

Координатор движения «Альтернатива» в Дагестане Закир Исмаилов вызволяет неудачливых тружеников уже четыре года.

«Больше всего трудовых рабов в России приходится именно на Дагестан. Люди надрываются на кирпичных заводах и фермах. Рабский труд также используют в Чечне, Ингушетии, Калмыкии», - рассказывает Исмаилов.

В основном в рабство попадают люди, приехавшие в Москву из провинции в поисках работы. Места не находят, возвращаться обратно не могут или не хотят. В итоге ночуют на вокзале. Здесь их высматривают вербовщики: предлагают работу на юге, зарплату в 20-25 тысяч рублей, питание и проживание. Бонус: море под боком.

Вербовщики ищут именно тех, кто не сможет за себя постоять и не будет задавать лишних вопросов, передает интернет-портал «Это Кавказ».

«Сейчас вербуют не только в Москве, а и из Саратова, Ставрополья, Самары. Это очень выгодный бизнес. За одного человека вербовщик получает 4-5 тысяч рублей. А когда эти люди приезжают в Дагестан, за каждого хозяин платит уже 15−20 тысяч», - поясняет Закир Исмаилов.

По словам правозащитника, рабы подписывают трудовой договор. На деле он не имеет юридической силы – он составлен от руки, нет печати предприятия. Человек может проработать весь год и не получить ничего.

«В результате средний кирпичный завод на бесплатной рабочей силе зарабатывает в год около 20 миллионов рублей», - цитирует Исмаилова «Это Кавказ».

Почти не на одном заводе нет заборов. Однако невольники бегут редко – боятся жестоких охранников.

«Иногда охранники берут контакты родственников и говорят: если убежишь, мы найдем твою семью», - говорит правозащитник.

Как «Альтернатива» освобождает рабов

Информация поступает на «горячую линию» «Альтернативы» или приходит письмо на почту. Иногда пишут родственники пропавших, иногда сами невольники.

Правозащитники просят описать завод, назвать имя рабовладельца.

«Если никаких данных нет, мы обращаемся в правоохранительные органы. Два-три дня оперативной работы, и мы узнаем адрес и выезжаем», - рассказывает координатор по поиску пропавших без вести Андрей Лесник.

В Дагестане о правозащитниках наслышаны. Рабовладельцы обычно не артачатся и сразу отпускают работника, иногда даже выплачивают зарплату.

По данным движения, ежегодно в России пропадает около пяти тысяч человек. Большая часть из них «оседает» на Кавказе. Полиция отчего-то смотрит на это сквозь пальцы.

«В Дагестане трудовых рабов нет. Когда мы проверяем кирпичные заводы, выясняется, что там и трудовые договоры есть, и зарплату работники получают. Пусть копейки, но если человек соглашается за них трудиться, то он не раб», - говорит руководитель пресс-службы МВД республики Руслам Ибрагимгаджиев.

Правозащитники считают, что полицейским нужно действовать более сурово. Иначе работорговцы станут смелее и начнут работать с еще большим размахом.

Самопровозглашенная Ичкерия возникла на территории Чечено-Ингушетии в 1992 году. Сепаратисты смогли создать фактически независимое государство, которое просуществовало до 2000 года. Все эти восемь лет были временем разгула преступности и бандитизма, расцвета работорговли и практики похищения людей с целью выкупа.

Невольники абреков

С потерей центральными властями контроля над Чечено-Ингушетией для живущих там русских наступили тяжелые времена: многочисленные убийства, насилие, грабеж домов и квартир. Людей обращали в рабство, похищали и требовали выкуп.

В Чечне Джохара Дудаева и Аслана Масхадова почти легально работали невольничьи рынки. Торговцев «живым товаром» в Ичкерии называли абреками. В Грозном торжище располагалось на площади Минутка. Были невольничьи рынки и в Серноводске, Урус-Мартане и других более-менее крупных населенных пунктах Чечни.

Ценник за каждого раба устанавливался отдельно. Разброс был достаточно велик: от нескольких мешков муки до 2-3 миллионов долларов. Стоимость невольника в большинстве случаев зависела от его пола и физических данных.

Как правило, женщины стоили дороже мужчин. Это объясняется тем, что многие полевые командиры покупали их в качестве наложниц. Цена напрямую зависела от возраста (чем моложе, тем лучше) и внешних данных. Мужчин же в основном использовали в качестве рабочей силы. Здесь больше ценилась физическая развитость и отсутствие хронических заболеваний.

Порой полевые командиры «заказывали» раба, указывая при этом предпочтения по «товару». В шокирующем документальном фильме телекомпании «ВИД» «Рынок

рабов», показанном по ОРТ в 2000 году, упоминается показательный случай. Однажды из Урус-Мартана поступил «заказ» на 17-летнюю блондинку ростом выше 170 сантиметров и с третьим размером груди, обязательно девственницу. Через недели девушку похитили в Новороссийске и привезли в Чечню.

Жизнь невольника

Рабов мужского пола заставляли выполнять самую тяжелую работу. За малейшее неповиновение они подвергались жестоким избиениям. Издевательства и унижения смогли выдержать далеко не все, были и те, кто смалодушничал. Так, в апреле 2001 года в суде Северо-Кавказского военного округа начался судебный процесс над Русланом Клочковым и Константином Лимоновым. Они попали в плен в ходе боевых действий, согласились принять ислам и стать палачами боевиков: неофиты лично участвовали в казни своих бывших сослуживцев.

Промышляли работорговлей не только мелкие бандиты и боевики, но и влиятельные полевые командиры. Так, зимой 1999 года российские военные обнаружили неподалеку от селения Катыр-Юрт изможденного, исхудавшего до костей человека. Оказалось, что мужчина был родом с Украины. По трагическому стечению обстоятельств он очутился в зиндане у Руслана Гелаева. По свидетельству мужчины, у полевого командира было около 500 рабов, которых он использовал в качестве живого щита (многие из них погибли на минных полях) и рабочей силы.

Но кроме «внутренней» работорговли боевики экспортировали «живой товар» за рубеж. На экспорт в подавляющем большинстве случаев шли дети и молодые женщины. Торговали невольниками террористы за валюту.

После разгрома Ичкерии и наведения федеральными силами минимального порядка на территории Чечни удалось раскрыть и уничтожить 33 организованные преступные группировки, занимавшиеся работорговлей и захватом заложников.

Похищение и выкуп

Пышным цветом расцвело и такое явление, как захват заложников с целью выкупа. «Гастролеры» из Чечни похищали людей по всей стране. Так, организация «Мемориал» рассказывала историю 59-летней преподавательницы из Москвы. В марте 1999 года женщина была похищена рано утром рядом со школой. Все произошло молниеносно: не успела она выйти из автобуса, как на нее набросился неизвестный и силой затащил в машину.

Женщина провела в заточении 40 дней. Условия ее содержания были ужасающими: мокрый, темный подвал, кишащий крысами. Из еды ей давали только хлеб, поили водой и чаем. По словам женщины, похищена она были из-за квартиры: преступники постоянно спрашивали адрес и требовали ключи. Однако ей все-таки удалось бежать при помощи живших рядом с местом ее заточения неравнодушных чеченцев.

Похищали не только россиян, но и иностранцев. Суммы требовали разные – от нескольких десятков тысяч до нескольких миллионов долларов. Так, в июле 1997 года в Назрани боевики взяли в заложников четырех сотрудников организации «Врачи без границ». Террористы требовали выкуп в один миллион долларов. В августе 1999 года в Гунибском районе Дагестана похитили двух женщин – экологов из Польши. Заложниц освободили в результате спецоперации, проведенной в марте 2000 года сотрудниками управления по борьбе с организованной преступностью МВД России.

К сожалению, судьба других заложников порой складывалась не так удачно. В октябре 1998 года в дом, где проживали четверо инженеров британской компании Granger Telecom ворвалась банда из 20 человек. Специалистов связали и увезли в Ачхой-Мартановский район. Боевики обвиняли инженеров в шпионаже, подвергали пыткам. 8 декабря заложники были казнены.

Отморозки не щадили даже детей. Большой резонанс вызвало похищение 20 мая 1999 года в Саратове бандой Зайнды Ахматханова 12-летней Аллы Г. – дочери местного предпринимателя. Злоумышленники потребовали за девочку выкуп – пять миллионов долларов. Позже боевики согласились снизить сумму до двух.

В декабре 1999 года оперативники управления по борьбе с организованной преступностью вместе с группой ФСБ провели операцию по освобождению заложницы. Вместе с ней удалось вызволить еще 13 человек, шесть из них – дети.

По некоторым данным, только в 1995 году были похищены и оказались в Чечне 1289 человек. В 1997 году – 1140 человек. Больше всего похищений было в 1998 году – 1415 человек, писал в своей статье «Рабы вольнолюбивых горцев» В. Янченков.

Неуправляемые отморозки

Главными по части похищений и торговли людьми были члены семьи Бараевых – Арби и Мовсар. Считается, что боевики Арби Бараева из исламского полка «Джамаад» похитили генерал-майора Геннадия Шпигуна и других российских офицеров званием пониже, а также четверых граждан Великобритании (упомянутых выше) и одного новозеландца.

Арби опасались даже в руководстве Ичкерии. Командир «Джамаада» считался настоящим отморозком, который не признавал над собой никаких авторитетов. За самоуправство в конце 90-х он был лишен звания бригадного генерала.

Один из руководителей антитеррористической операции в Чечне генерал Геннадий Трошев вспоминал, что Арби замучил собственноручно и с одинаковой садистской жестокостью более двухсот человек, среди которых были упомянутые выше британцы.

В первый раз они поехали в Дагестан вдвоем. Вернулись оттуда с пятью освобожденными рабами и налаженной агентурной сетью. Сейчас к освобождению рабов подключилось правительство и силовики

Олег Мельников, лидер Общественного движения «Альтернатива», надеется, что Дагестан станет первой республикой в России, где будет полностью побеждено рабство. Первой, но не единственной.

Смотрите экспертное интервью с лидером Общественного движения «Альтернатива» Олегом Мельниковым. Уже около года он занимается поиском и освобождением рабов на территории России.

Расшифровка интервью:

— Олег, первый вопрос: в России есть рабство?
— Да, это, к сожалению, не искорененная еще из древних веков проблема. Это не проблема России, это проблема всего мира. Буквально недавно общался с коллегами из Голландии, которые сказали что у них такая же точно ситуация с приезжими поляками, румынами, или еще с кем-то, кто приезжает на заработки в Голландию, не знает языка и попадает в такие ситуации. Не говоря уже о самих голландцах.

— А в уголовном кодексе России есть статья, которая регулирует эту сферу деятельности?
— Да, это статья о незаконном использовании рабского труда, которая подразумевает до 15-ти лет лишения свободы.

— Давайте рассмотрим цепочку, которая превращает нормального свободного человека в раба. Вот в России как это происходит?
— Зачастую это не москвич. Это достаточно открытые сердцем и душой люди из регионов, которые в связи с нехваткой рабочих мест в тех деревнях и селах, где они живут, едут в Москву. Приезжают на вокзал. Им под разными предлогами предлагают работу, хорошую зарплату. Кому-то олимпийскую стройку предлагают, кому-то работу в отеле. В итоге большинство из них оказываются на кирпичных заводах в Дагестане. Там им говорят что за них заплатили деньги и пока они год не отработают там, они никуда не уедут. Им обещают какие-то деньги в конце года заплатить, но как правило ничего не платят.

— Вы сказали, за них заплатили деньги. И какие деньги за них платят?
— Девушка, которая работает в сауне и которую заставляют заниматься проституцией — порядка 150 тыс. руб. Мужчина, который будет работать на кирпичном заводе — порядка 15 тыс. руб.

— А в Советском Союзе было что-то похожее? «Камышовый рай» — это та же история, или что-то изменилось сейчас?
— На самом деле изменилось конечно. Здесь вопрос отношения к этим людям. Если брать случай в Москве, в Гольянове, с гражданами Узбекистана и Казахстана, то там у хозяйки была потребность — если она не увидит крови, она не успокаивалась, избивала девушек до крови. Что касается ситуации с Дагестаном, и в целом с Северным Кавказом — здесь хозяевам не выгодно бить свою рабочую силу, поскольку она хуже будет работать. Но работают они по 12-14 часов и их периодически спаивают, дают еду и пугают тем, что если они выйдут за забор, то их убьют боевики или силовики, выдав в последствии за террористов. Т.е. люди зачастую боятся оттуда выходить. Кроме того, у них забирают документы. Не знаю, насколько это похоже на камышовый рай.

— Вот Вы сказали, что им под разными предлогами предлагают работу. А я вот недавно записывал освобожденного из рабства жителя Смоленска и он сказал, что его напоили клофелином, он потерял сознание и их всех сгрузили в багажное отделение автобуса. Такое тоже происходит?
— Это один из самых диких случаев. Таких случаев в нашей практике три было, когда местные агенты насколько обнаглели, с попустительства местной полиции, что умудряются так увозить людей. Под разными предлогами пригласить попить чай и в итоге человек оказывается в Дагестане или еще где-то. При этом сотрудник полиции, который останавливал этот автобус, когда ему сказали что я не хочу никуда ехать, он почему-то посадил людей обратно в автобус и автобус поехал дальше в Махачкалу. Это на посту в Калмыкии было, мы выяснили это.

— Да, но надо сейчас короткую предысторию сделать, поскольку зрители, возможно, не видели этого сюжета. Действительно, их отравили клофелином, как рассказывал житель Смоленска. Восемь человек их погрузили в автобус, в багажное отделение. На посту их остановили, но сотрудник полиции никак им не помог и они поехали дальше. Вот в связи с этим тогда уже у меня возникал этот вопрос и сейчас он возникает: вот их было 8 здоровых мужчин. По меньшей мере одного я видел, он достаточно крепкий. Вез их водитель, у них не было охраны. Вот какая может быть психология у людей, которых 8 человек, их везут в багажном отделении и они не могут ничего сделать. Они не могут этого водителя, грубо говоря, скрутить и отобрать паспорта?
— Я могу сказать лишь одно. Вот из тех заявок, которые к нам приходят, в целом эти люди между собой похожи. Они даже внешне похожи. Они очень открытые люди, очень спокойные, они не идут на конфликт. Это действительно такие люди из деревни, которые боятся сказать лишнее слово, боятся еще чего-то сделать. Последний человек — Вячеслав, которого мы привезли в Москву с нашего последнего рейда, он приехал сюда на заработки из Белоруссии. Ему сказали что он будет много зарабатывать. Он туда поехал. В итоге ему за 4 месяца, что он работал, ничего не платили. Он выполнял все черновую работу, которая была. Однажды он попытался уехать оттуда на том КАМАЗе, на котором он возил камни с местного карьера. Его догнали, избили и он боялся спросить о возможности уехать домой, потому что все люди были с оружием. Страх. К сожалению, если посмотреть в целом как устроен наш мир — даже один человек может управлять большой массой, при том что эта масса гораздо сильнее.

— Ну все-таки что получается? Вот раб — это немного другое. Кто такой раб? Раб — это человек, которого можно продать, подарить, человек, которого можно убить, отвечая только финансово — ты потеряешь раба. Здесь немного другое. Их же не приковывают кандалами. Получается что это человек с определенным психотипом, который податлив, он не может…
— Вы можете вспомнить рабов в Риме, в Америке — африканцев, их тоже не приковывали кандалами, им просто некуда было идти оттуда. Грубо говоря, если Вы окажетесь в Сомали, то Вы вряд ли сориентируетесь, что можно куда-то бежать, или куда-то идти. Тем более не зная языка. Здесь, на Северном Кавказе, в каком-то селении, когда у тебя есть работа на кирпичном заводе, большое количество угроз со стороны хозяина и сумрачная мечта что ты когда-то выберешься, потому что хозяин обещал что тебя отпустят через год. Вот собственно этим и живут.

— Но получается что их, если и отпускают через год, то им денег не выплачивают. Т.е. они просто уезжают ни с чем. Или их не отпускают вообще и они продолжают работать пока…
— К сожалению, я знаю как хорошие заводы, где людям действительно платили зарплату и отпускали по нескольку раз. Так знаю и заводы, откуда нам приходилось забирать людей, которые там по 2 года, по 17 месяцев находились. Также местные жители сообщают что остались еще с первой чеченской войны. Это отдельный вид поиска, поскольку их, как правило высоко в горах держат.

— И сколько сейчас рабов, как Вам кажется, могут находиться на территории Северного Кавказа или, хотя бы, Дагестана?
— После последних событий, не знаю, связано ли это с нашим приездом или нет, но большое количество кирпичных заводов, по заявлению мэра Махачкалы, будут закрыты, по его указу. И так и было сделано. Все заводы в Махачкале были закрыты. Мы следили, чтобы были отправлены домой все работавшие на них. Также большое количество кирпичных заводов сейчас закрывается. Но по моим подсчетам сейчас там остается около 5-7 тыс. человек. Но это очень приблизительные данные. Но в связи с тем, что начинается новый сезон, будут набирать новых. Мы будем противодействовать этому. Мы договорились с местными властями что наши активисты будут стоять на въезде в Дагестан и проверять вместе с сотрудниками полиции автобусы, и вообще весь транспорт, на котором могут провести рабов.

— И есть вероятность, что эта проблема может решаться системно?
— Мы пытаемся это сделать. Все-таки это не наша задача, а задача силовиков. Мы лишь, как активное гражданское общество, должны им помочь.

— Давайте теперь расскажите как все начиналось. Когда вы начали этим заниматься и почему?
— Примерно 9 месяцев назад мы познакомились с женщиной, которая нам рассказала, как они помогали своему другу из такого рабства выбраться.

— В Дагестане он был?
— Да. Как он связался с ними. Я мало в это поверил, потому что в моем разуме не могло уместиться понятие рабства. Ну как это — человек не может сбежать, не может уехать?! Я решил все это проверить. Мы с моим товарищем поехали в Дагестан вдвоем. Примерно 8 месяцев назад. Тогда нам удалось наладить активное взаимодействие с местными жителями. Потом они нам всячески помогали.

— Вы поехали за этим человеком?
— Нет мы просто поехали.

— Просто вдвоем, посмотреть что там происходит на кирпичных заводах?
— Да. Но на самом деле тяжеловато было. Когда мы представлялись просто ребятами и просили пообщаться с людьми, естественно нас прогоняли с заводов. Но потом мы научились обходить. Мы брали с собой большое количество людей из местной молодежи, которая активно против этого.

— А где вы их брали? Как вы познакомились с ними?
— Стоит там только с одним парнем познакомится и он большое количество друзей подтянет.

— А им зачем это нужно было?
— Вы понимаете, у ас есть стереотип, то что в Дагестане у каждого есть раб. Нет. Там есть рабы у небольшой кучки людей, подонков, а зачастую там встречаются очень хорошие люди. Причем этот контраст очень виден. Например, узнавая, что мы приехали сюда освобождать людей, многие таксисты возили нас бесплатно. Так, собственно, мы и познакомились с местными жителями, которые превратились потом в наших информаторов. Они нам и давали информацию о тех или иных людях. И вот в первую поездку мы освободили 5 человек: трех мужчин и двух девушек из сауны.

— Т.е. вы приехали вдвоем, каким-то образом умудрились познакомиться с местными…
— Вот это самое беспроблемное. Они очень гостеприимны.

— Но все-таки это опасно. Вы освободили кроме мужчин еще 2-х женщин, и они стоили по 150 тыс. руб. Т.е. тот кто их содержал потерял 300 тыс. руб. Понимаю, что это глупый вопрос, но — не страшно было?
— В целом нет. Если смотреть на ситуацию, которая там, там колоссальная поддержка местного населения. Конечно идут боевые действия, но они идут между силовиками и местными салафитами, ваххабитами. Они не затрагивают…

— А получается что рабов держат, ну кирпичные заводы или проституток держат не ваххабиты. Это бизнес а не бандформирования?
— Нет. Т.е. это бандформирование, но своеобразное. Оно не имеет не религии, ни веры. Они просто зарабатывают на этом деньги.

— Ну и давайте, Вы там были уже 5 раз, какой алгоритм освобождения рабов. Вы приезжаете какой-то компанией и что?
— Про первый раз я рассказал.

— Ну да, первый — это очень авантюрно. Не без помощи Божией это случилось.
— Да. Ничего не ожидали от этого, но вот получилось. Вопрос желания был и сил свыше. Вторая наша поездка была уже более подготовленной. У нас есть небольшой отряд, который помогает нам в освобождении. Мы его никогда не афишируем, и они умеют профессионально брать штурмом здания.

— Вы его везете с собой из России?
— Это секрет. Никто не знает, откуда они появляются и куда уходят. Они умеют профессионально освобождать людей и собственно с их помощью мы проводим операции. Есть несколько дней на отработку завода или сауны, когда мы следим за ним, выясняем сколько там людей. Однажды мы ошиблись. Вместо 4 было 9 и это было ужасно. У нас не было средств отправить других 5 человек, они жили на перевалочной базе. Тут есть своя специфика. Мы освобождаем людей, они находятся день-два на перевалочной базе, потом мы, по мере необходимости делаем им документы и отправляем домой. Но есть еще более мирная ситуация. Сауну в любом случае приходиться брать штурмом, поскольку за 150 тыс. они будут сражаться как за 150 тыс. А 150 тыс. в Дагестане — это не 150 тыс. в Москве. У них 15 тыс. считается хорошей зарплатой. Вот с кирпичными заводами — начальник зачастую боится связываться с нами, особенно после последнего случая и отпускает людей просто когда мы приходим, или в сопровождении наших людей, а последние 2 раза уже в сопровождении силовиков, которые активно идут на сотрудничество с нами. Т.е. с кирпичными заводами чуть проще.

— Но теоретически это должны делать силовики. Первое время вы с ними не связывались. А почему, кстати, вы сразу не обращались к силовикам и не привлекали их?
— Есть две причины: первая — мы боялись утечки; вторая — у нас не было должного уровня понимания всей ситуации, того, что там происходит. В последних двух поездках достаточно на высоком уровне попросили нам помогать и связали нас с министром по массовым коммуникациям Дагестана, который нас связал уже с пресс-службой МВД Дагестана и они — пресс-служба — шли на то, что они не знали, куда они едут. Мы просто показывали дорогу. Опять же, чтобы не было утечки. И на месте мы уже собирали людей и сотрудники полиции оформляли все необходимые протоколы. Но вот в последний раз, когда мы освободили 9 человек, там было оформлено только мошенничество.

— Что им не заплатили зарплату?
— Да. Не были оформлены договоры, не заплатили зарплату. Ну и еще сейчас этого человека, который держал людей, оштрафовали газовики, санэпидемстанция, ну т.е. миллионов 18, кроме мошенничества, он должен будет сейчас выплатить.

— Но получается что привлечь к ответственности владельцев кирпичных заводов тяжело. Почему?
— У нас муниципальные власти очень боятся признать эту проблему и поэтому тяжело возбудить по этой статье уголовное дело.

— Получается что власти ставят какие-то препоны?
— Ну да, если история не прибавит звезд на погонах, они всячески пытаются идти на уступки, чтобы мы с ними договаривались, чтобы по этой статье не возбуждали уголовное дело.

— Но все-таки получается, что какое-то системное решение по этому делу есть. Начинали вы авантюрно — два человека поехали. Потом не меньшая авантюра — военизированные отряды, т.е. это противозаконно. А сейчас вы уже идете на контакт с властями. И Вы говорите, — после последнего раза. А что было в последний раз?
— В последний раз нам удалось встретиться с министром массовых коммуникаций, который признал, что существует эта проблема и они готовы ее решать. Но в связи с тем, что у них еще большое количество других проблем, у них просто не хватает рук. И власти пошли нам на уступки: выдают когда нам нужно людей — сотрудников полиции, которые едут с нами в тот или иной участок для проверки завода или еще чего-то.

— Но при этом вы все равно продолжаете действовать как общественная организация. Финансирования у вас нет. А финансирование? Сколько примерно вы тратите чтобы вывести одного раба? Вы же с них денег не берете, я так понимаю.
— В среднем одного человека стоит вывезти порядка 10 тыс. руб. Это минимум одежды ему надо купить, отправить его до Москвы и от Москвы еще в какой-то регион. Но здесь уже проще, мы обычно находим родственников, которые покупают им билеты. Но от Махачкалы до Москвы, еда и одежда — это стоит около 10 тыс. рублей, ну и еще какое-то время проживания в Москве.

— И финансирования у вас нет и вы сейчас, получается, делаете это на собственные деньги.
— Да, которые уже закончились.

— И надеетесь продолжать этим заниматься?
— Я когда-то думал, что один-два раза и все будет побеждено. Оказывается нет. Рабы есть не только в Дагестане, они есть и в Оренбургской области и в Москве. поэтому, к моему большому сожалению, заниматься этим придется еще долго.

— Но все же с Дагестаном есть надежда, если сейчас подключились силовики, министр, заводы закрываются. Т.е. вы, получается, такие неуловимые мстители. Вы появляетесь… Если раньше вы появлялись просто авантюрно, сейчас вы уже появляетесь с законом, который идет за вами.
— Более того, я предполагаю что Дагестан — это первый регион, если они продолжат в тех же темпах, в котором будет побеждено рабство в России.

— И есть вероятность, что будут найдены солдаты со времен первой Чеченской войны?
— Я очень надеюсь. Если они там есть, мы их обязательно найдем, при данной поддержке властей.

— Очень радужные перспективы. Эту проблему, получается, усилиями двух человек, которые просто куда-то поехали, потом как-то организовались и удалось победить рабство в Дагестане. Вот можно системно вообще проблему рабства в России решить, и может ли правительство и госорганы в этом как-то участвовать?
— Правительство отдельно не может решить эту проблему, как и два человека отдельно не могут эту проблему решить. Только вместе, конечно, я думаю победим. И я не хочу чтобы это была программа до 2015 года, или 2014-го. Думаю, если активно вся наша страна в это включится, за этот год должны победить. Только при условии, что вся страна включится.

Подробнее о движении по освобождению рабов вы можете узнать на сайте: http://kupiraba.ru

По всем вопросам можете обращаться к Олегу лично: 8 964 573 7207

Владимир ЛОМОВ
Дмитрий ПАВЛОВ
Наталья КАЛЕНЧУК

В ИТУМ-КАЛЕ корреспондентам "НГ" довелось встретиться с только что освобожденными рабами, которые живут в расположении местного временного РОВД. Когда-то эти люди обманом были вывезены из разных краев и областей России в Чечню, где до прихода федеральных сил они влачили жалкое существование. А теперь, временно обитающие по соседству с новосибирскими милиционерами в ожидании решения миграционных властей, они отъедаются и набираются сил. Усталые, измученные люди смотрели на нас с интересом и подозрительностью. Немногие из них делились воспоминаниями о прежней жизни, некоторые все-таки осмелились подойти поближе и завести разговор. Когда фотокорреспондент Артем Чернов попросил их встать рядом и не смотреть в объектив, все они покорно и почти одновременно выполнили его указания. Вот какую историю поведал нам один из них - Владимир Станиславович Росман.

Попал я сюда еще до первой войны, в 1992 году. В Астрахани познакомился с одним чеченцем, он предложил заработать денег в Чечне. Я строитель: кровельщик, каменщик, маляр-штукатур, все время работал на стройках, шабашках. Он меня обманул - не заплатил. Из Шали, куда он меня привез, я ушел в Аргун - там тоже денег не было, тоже обман. Оттуда убежал в Грозный, хотел выехать из Чечни, потому что понял, что здесь кругом обман.

Кормили?

Кормить-то кормили, работать же на них надо! В городе меня отправили в спецприемник, а там милиция таких, как мы, отлавливала и продавала...

Официальные органы внутренних дел?

Да, официальные. Продавали всего за 50 тысяч рублей. И меня продали. Попал сюда, пас баранов. Мой бывший хозяин - Магомед Амиров - теперь назначен здесь уполномоченным по сельскому хозяйству.

Как? Бывший рабовладелец при нынешней власти получил должность?

А что делать? Он оппозиционер. Он был в оппозиции в ту войну и в эту. Тут больше таких людей нет, некому власть доверить. Он хоть он и рабовладелец, но подходит этой власти.

Было желание выбраться отсюда?

Такое желание было всегда. Но со временем уже как-то привык. Мне обещали дать заем, скот, говорили, мол, будешь сам себе хозяин, но слова оставались словами. Верил, все время верил, ждал и вот, наконец, дождался...

У вас есть квартира, дом?

У меня мать в Осетии живет, там и дом есть. Отсюда к матери, естественно, поеду. Я и так уж семь лет как связь с ней потерял.

Судьбы таких людей в основном схожи. Другой узник - Петр Шаповалов, ему 60 лет, он из Ростовской области. В Чечне пробыл 12 лет - с 1988 года. Хромой, во рту нет ни одного зуба. Его история также банальна: проработал 3 месяца в Чечне, за работу не заплатили ни копейки, пытался бежать, его поймали, побили, второй раз - то же самое.

Еще один пример - Геннадий Шулико с Урала. В 1983 году он попал сюда, в Итум-Кале, в рабство. В свое время был музыкантом-трубачом в ресторанном оркестре. Его просто подпоили, наобещали золотые горы и в пьяном виде ввезли на территорию Чечни из Астрахани. Пробовал бежать 3 раза в сторону Грузии по перевалу. И каждый раз его возвращали назад, каждый раз побеги заканчивались сильными побоями. У него есть семья, которая, наверное, его ждет. Он сказал, что поедет домой, когда хоть чуть-чуть встанет на ноги.

На территории военной комендатуры Итум-Калинского района в начале мая находились 15 бывших рабов. 11 из них были освобождены разведчиками комендатуры, 4 - сотрудниками временного местного РОВД. Я попросил прокомментировать эту ситуацию старшего офицера по разведке Итум-Калинской военной комендатуры подполковника Юрия Щукина, чьи солдаты-разведчики отыскали по кошарам в горах 11 человек.

Из 11 человек только двое вывезены сюда силой, остальные - обманом, особенно те, кто здесь дольше находится. Как правило, их встречали на вокзалах, когда у них не было денег на билет. Заводили разговор, угощали в ресторане или где-нибудь на природе, бутылка водки, предложение подзаработать. Затем везли сюда, в горные районы, отбирали документы и заставляли работать практически за кусок хлеба. Отношение к этим людям было разное: некоторым попадались хорошие хозяева, которые кормили их со своего стола, других держали впроголодь - кусок лепешки, вода.

Имели ли они возможность бежать?

Имели, но только в то время, когда наши войска находились на территории Чечни. И то они со страхом бежали, потому что многие их попытки ранее заканчивались неудачей. Любой чеченец, встретившийся им на дороге, видя, что это русский, их задерживал, выяснял, где находится их хозяева, и возвращал обратно, мог и перекупить, а мог и просто убить... Все эти каменные дома, хоромы, которые вы видите, построены не чеченцами, а этими обманутыми людьми, вывезенными, кстати, не только с территории России. Здесь, в Итум-Кале, живет один грузин. Его хозяин ушел и сейчас живет, как ни парадоксально, в Грузии, а он содержит его хозяйство, пасет его отару, ухаживает за скотом... Когда мы их вывозили, они сначала отказывались ехать. Силой мы никого не забирали но, в конце концов они сами нас за это благодарили.

Военнослужащие комендатуры рассказали также историю о строительстве русскими рабами горной дороги, проложенной по ущелью. Мы видели эту дорогу: берущая начало в Итум-Кале, поднимаясь все выше в горы, серпантином опоясывая угрюмые каменистые склоны над бурлящим внизу Аргуном, она исчезала в туманной дымке среди малопроходимых перевалов, за которыми находится Грузия. По словам чеченцев и русских узников, эта дорога строилась после 1996 года, в перерыве между первой и второй войнами. Дорогу чеченцы строго охраняли: ставили посты, шлагбаумы. Ее не достроили, она совсем немного не доходит до грузинской границы. По мнению подполковника Щукина, для ее строительства понадобилась не одна тысяча людей, возможно, были и военнопленные. Однажды разведчики комендатуры обнаружили полуразложившийся труп военнослужащего, видимо, захваченного в плен где-нибудь на территории Дагестана на раннем этапе боевых действий. На теле солдата были следы издевательств: у него была отрублена кисть, переломаны ребра, руки и снесено полчерепа. Местные жители рассказали, что это был разведчик. Труп вывезен в Ростов-на-Дону для опознания. Но из 11 итум-калинских рабов ни один прямо не сказал, что он участвовал в строительстве дороги. Узники говорили об этом только намеками. Эти люди напуганы до предела и опасаются, что это станет известно их бывшим хозяевам, их разыщут и любая информация может стоить им головы.

Итум-Кале - Москва